Окончательно отношения с ведущими державами испортились после оккупации французского Индокитая. На эту территорию Япония имела полное право, хотя и с чисто формальной точки зрения. Но это была европейская колония, и ее оккупацию Японии не простили. А что еще хуже, правительство Коноэ уже не скрывало, что посягает и на другие колонии западных держав. 1 августа 1940 г. был опубликован документ «Об основных принципах национальной политики». В нем говорилось о создании Великой Восточноазиатской сферы сопроцветания, в которую кроме Индокитая должны войти Филиппины, Индонезия, Таиланд, Бирма, и другие страны Юго-Восточной Азии. Так как с Советским Союзом Германия пока еще дружила, то территории Сибири в данный перечень не вошли.

24 июля 1941 г. японские военные корабли вошли в бухту Камрань и направили военные транспорты с целью полной оккупации Южного Индокитая. В ответ правительство США объявило о замораживании всех японских финансовых активов в Соединенных Штатах. Хотя экспорт в Японию некоторых видов нефтепродуктов формально еще был разрешен, но с заблокированных счетов оплачивать поставки было нельзя.

6 сентября была принята программа по захвату колониальных владений западных держав на юге. Теперь большая война становилась неизбежной. Все приготовления к ней предполагалось закончить к концу октября.

* * *

Еще в начале ноября в заливе Хитокапу (Танкан) на острове Иторуф (Итуруп) было сосредоточено авианосное соединение в составе сорока кораблей. Помимо авианосцев, крейсеров, подводных лодок и танкеров, к нему еще присоединилось несколько транспортов, перевозивших пехоту.

Командовал соединением все тот же адмирал Тюити Нагумо, что и в нашей истории. Командующий японским флотом Ямамото проигнорировал все предостережения о нерешительности Нагумо. Он не без оснований считал, что адмирал выполнит все, что ему прикажут, нужно только точно указать цели операции. Шифры для радиопереговоров менять тоже не стали, но теперь все депеши дипломатической переписки согласовывались с командованием флота. В Вашингтоне довольно потирали руки, читая сообщения, предназначенные японскому послу Номуро. В них говорилось о том, что ситуация с нефтью становится катастрофической. От посла требовалось как можно скорее договориться с Халлом и Рузвельтом, в противном случае придется оставить завоеванные территории. В следующих посланиях Намуро предлагалось прозондировать почву, с целью узнать, достаточно ли будет вывода войск из Индокитая для отмены нефтяного эмбарго.

В результате такой дезинформации нота с требованием вывести войска из Индокитая и Китая была вручена японскому представителю уже 18 ноября, на неделю раньше, чем в нашей истории. Эту ноту в Токио посчитали ультиматумом, который с большой натяжкой может являться поводом для войны. Правда, особой необходимости в нем уже не было, так как эскадра снялась с якоря еще шесть дней назад, и теперь шла на восток в режиме полного радиомолчания. Всех прежних радистов оставили в метрополии, где они продолжали вести ложный радиообмен, как будто корабли никуда не уходили из Внутреннего Японского моря. В тыловых службах флота отправили в отпуск всех, кого только можно, чтобы вид толпы праздношатающихся моряков успокаивал вражеских агентов. Для полной имитации пребывания всех подразделений на прежнем месте, на аэродромы рядом с Кагосимой перебросили самолеты 12-го авиационного корпуса, которые тоже летали над городом, как и их предшественники, вызывая постоянные жалобы местных жителей.