Почему?
Встав на колени, Игорь с недоумением уставился на «крокодила». Тот беспокойно хлестал хвостом по земле и тихо ворчал, сверлил жертву голодным взглядом. Шагнул вперед, и с явным страхом отскочил, будто обжегшись, глухо заревел.
Первое, что бросилось в глаза – вырвавшееся изо рта облачко пара.
Изгой недоверчиво дохнул и потер щеки, ощутимо покусываемые морозцем. Потом заметил отсутствие растительности. Трава и молодые деревца образовывали четкую линию, грань, за которую как раз и боялся перешагивать монстр. За спиной твари улица плавилась от зноя, прорехи в кронах сочились солнечным светом. Тут клубилась серость зыбкой мглы, в воздухе танцевала прозрачная рябь: то ли мошки, то ли дымка… бесследно пропадающая, едва менялся угол взгляда.
– Так, ладно, – пробормотал бывший агент. Поднялся и огляделся, зябко передернул плечами, не увидев привычных груд сора и рощиц. Землю покрывала матовая корка, смахивающая на вулканическое стекло, а дома выглядели обгоревшими и оплавленными. Но далеко не ветхими.
С миром творилось что-то непонятное. Даже вполне любительские знания физики позволяли понять, что такого быть просто не могло. Или он выдумывает? Долбанули в Войну экспериментальным зарядом, вот спекшаяся почва и отражает инфракрасное излучение, не дает нагреваться поверхности.
Не отводя взгляда от «крокодила», Миронов сделал шаг назад. Замер у ближайшего здания, прикидывая в уме, как поступить. Но тут голод пересилил страх и инстинкты, хищник тонко залаял, рванулся к добыче. И мысли упорхнули стайкой испуганных воробьев, Игорь развернулся и, позабыв о лестнице, кинулся прочь. Поскользнулся на гладкой обсидиановой корке, услышал скрежет когтей, рванул быстрее.
Как говорится – главное, правильный стимул.
Скрежет когтей затих, раздался леденящий душу вой. Неуверенный, далекий. Но напуганный перспективой съедения изгой припустил пуще прежнего. И не останавливался до тех пор, пока ноги сами не подломились, и он не растянулся на земле.
Адреналин схлынул, усталость на пару с болью вернулись. Но бывший агент умудрился встать, настороженно прислушался – не прозвучит ли топот, дыхание мутанта.
Не прозвучали.
С другой стороны пространство приглушало и искажало звуки. Стук собственных ботинок казался тусклым и невнятным. Плюс откуда-то наполз туман. И вроде бы не слишком густой, но дальше третьего дома по улице ничего не видать, лишь молочная пелена, угрожающие тени зданий: черные, холодные и безжизненные.
А еще что-то гудело. Неразборчиво, на грани восприятия. Будто трансформатор работал. И порой мерещилось нечто совершенно бредовое. Вот, к примеру, пророкотал мотор. А вот чей-то голос, сигнал, на клаксон похоже…