Вы вместе со мной, здесь, в эту минуту, входите с двумя автоматическими пистолетами в студенческий городок «Вирджинии-Тек»?

Вы со мной, каково бы ни было мое имя? Его узнают лишь через двадцать четыре часа.

Понаблюдайте внимательно, как ему легко убивать людей. Оцените в деталях четкость, с которой убийца, то есть вы, действует, чтобы загнать в ловушку студентов в Норрис Холле. Дерзните восхититься холодной и бессмысленной выдержкой, с которой вы открываете огонь в четырех разных аудиториях и на центральной лестнице здания. Отметьте скрупулезную предусмотрительность, с которой вы заперли входную дверь и запасные выходы.

Посмотрите внимательно на последовательную игру задействованного оружия, вслушайтесь в четкий ритм каждой очереди: правая рука, левая рука, «Glock» 9 мм, калибр «22». Восхититесь механическими промежутками времени, с которыми сумасшедший стрелок открывает огонь по своим товарищам. Вскоре подсчитают среднее число пуль, полученных каждым студентом: как минимум, три. Умножим на тридцать, не считая промахи. Мы идем на рекорд: действительно, научный анализ сцены преступления сводится к внушительному результату – около ста семидесяти пуль были выпущены за девять минут!

Сто семьдесят пуль калибра «22», сто семьдесят пуль на тридцать жертв. Все было подготовлено, все было спланировано до микрона, все было так, как я способен сделать.

Вернее, как я способен заставить сделать.

Я уже знаю содержание видеосюжетов, которые этот молодой кореец послал на канал NBC в промежутке между двумя утренними массовыми убийствами. Сюжеты были подготовлены заранее, по всем законам телевизионного маркетинга. Они и являлись истинной целью операции, достигнутой лишь после его смерти. Он – тоже «педагог», во всяком случае, человек, который хочет срочно обучить чему-то своих современников. Он – тоже жертва. Он из того типа жертв, которые всаживают вам пулю в голову и подсчитывают количество перхоти, упавшей с вашего волосяного покрова.

Он тоже любит массмедиа, видео, фотографии, письма-манифесты, посылаемые в адрес всего мира. Он тоже явился устанавливать «справедливость», он – образ человеческий, то есть опустившийся. Насколько мне известно, он – невинный-виновный в чистом виде. Мне бы страшно не повезло, если бы я не заехал в этот маленький, такой спокойный американский городок.

Вы – это он, и в гораздо большей степени, чем я.

Теперь вместо длинных фильмов про тайные смерти нескольких индивидуумов я буду максимально мощным медиатическим блицкригом предавать гласности коллективные катаклизмы в разных уголках земного шара, которые спровоцирует всего лишь мое присутствие.