– Чен… – перебил его Фан Лю. – Все кончено. Мы проиграли.

Голос у министра был уставший. Нет. Не уставший – напуганный.

– Все… все так плохо?

На другом конце провода повисла тишина.

– О государственном перевороте или путче никто не говорит. Они все сделают тихо. Мне, скорей всего, разрешат уйти в отставку – чтобы избежать уголовного преследования.

Чен невольно охнул.

– Все изменилось. Шанхай… Недавние события напугали людей и Ассамблею. Сторонники жестких мер вновь у руля.

Сердце громко стучало в груди у Чена.

– Но что… что…

– Они не хотят понапрасну волновать народ. Постараются все провернуть как можно тише. Генеральный секретарь надолго заболеет, потом со всеми возможными почестями преждевременно уйдет в отставку. Сменится состав Комитета. Будут принимать новые законы об охране порядка и безопасности, вводить меры по пресечению кибератак, запреты на использование и изучение новых технологий.

Голос Фан Лю дрогнул. Как он постарел, подумал Чен. Постарел и ослаб. Сдался. В голосе министра явственно звучал страх.

– До убийств они не опустятся, – продолжал Фан Лю. – По крайней мере, я на это надеюсь… Да.

Чен весь взмок.

– Вашу жену пора отключать. Завтра же. И не придумывайте отговорок.

После этого Чен уже ничего не слышал. Как в беспамятстве он дозвонился до своей ассистентки Ли-хуа. Завтра утром они встретятся и начнут создание последней резервной копии. А потом отключат Шу.

И будут уповать на милосердие новой власти.

Лин мысленно отправилась в отцовскую спальню, без труда взломала жалкие барьеры, которые он установил, и подслушала телефонный разговор.

Потом в памяти всплывали только отдельные фрагменты сказанного, проступавшие сквозь пелену гнева и горя.

«…перепробовал все… воздействовал болью… пытал… бесполезно… пора отключать… завтра же».