Он рассмеялся.

— Это просто типичный пример, — продолжил я.

— И что делало то зелье? — спросил уже Юра.

— Ну, мы его не выпили. По сюжету его пила только Деллидея, и она очень хорошо от этого усилилась, и мы помогли ей стать богиней.

— И ваши вот эти герои тоже стоят денег? — спросил отец Светы.

— Ну, да, конечно. Они ведь раскачанные, одетые, с оружием, — ответил я, — а ещё можно и инвентарь дать в нагрузку.

— И сколько стоит твой? — спросил Юра, а я ощутил ещё один толчок под бок.

— Ну, можно машину купить, если найти хорошего покупателя, — я сказал правду, только не уточнял марку машины, а то его бы это не слишком воодушевило. Да, не спорткар, но и не то, что он видит во снах.

— За пиксели, — с презрением сказал он.

— Ну да. Пиксели тоже хороший товар. Кому-то машина ценнее, а у кого-то машина уже есть, и он хочет себе пиксели. Есть спрос — предложение подтянется, — с улыбкой сказал я.

И дядя Андрей и Светин папа меня поддержали. Наверное, понимали, что я хоть и при герое, которого можно выгодно продать, но и остальные сферы жизни, нуждающиеся в деньгах, мною не заброшены.

Вообще, и сам я иногда считаю, что это не совсем настоящая работа. Вернее, как бы это поудачнее сказать. В общем, и сам я иногда вижу некоторые противоречия в том, чтобы сказать, что игра это настоящий труд. А может быть, любой, которому нравится то, что он делает, не считает своё дело трудом? С другой стороны, если ты абсолютно законно зарабатываешь какой-то деятельностью, это вполне можно считать трудом.

Это потом от Светы я узнал, что Юра работает на двух работах, что его жена ждёт ребёнка, и вскоре им будет нужно ещё больше денег. Но лично я не могу объяснить такое негодование ничем, кроме банальной зависти. Даже гнусно это как-то. Я в таком разе, наверное, должен завидовать разработчикам, испытателям и просто причастным к высшим эшелонам Игры. Учитывая оборот средств, причём реальных, они заколачивают несметные деньги, при этом не добывая цветы Белой реки, или голову очередного выдающегося дракона. Да, мне тоже хотелось бы получать больше, но тут скорее желание быть уверенным в завтрашнем дне. Что если завтра я отправлюсь во мрак и потеряю львиную долю достигнутого? При наличии запаса мне не придётся жить впроголодь, лишь бы наверстать, или последние вещи продавать. А деньги ради денег… Не знаю, может, из этого вырастают? Ведь если моему, с позволения сказать, новому знакомому, а в будущем, хочется надеяться, родственнику, сейчас дать ту сумму, которую он желает, на что он её потратит? Не думаю, что слишком уж эффективно.