Джегга. Непереводимое с каргарианского языка одним словом определение, означавшее того, в ком нет искры причастия к народу Каргаррата. Человек вне юрисдикции понятий местного права, так сказать. В то же время духи, к которым я пришел, именовали себя джаргами - причастными. Те, в которых эта искра причастия была больше всех других, и они наделили себя правом вершить судьбы своего народа.

Шли в молчании и долго - несмотря на то, что гора вроде бы была близко, чтобы до нее дойти потребовалось минут двадцать. Обогнув одну из огромных, высотой с четырехэтажный дом, лап чудозверя, мы зашли в одну из пещер. Здесь было светло, но никаких факелов, к моему удивлению - источником света служили пучки каких-то растений, дававшие яркое, зеленоватое сияние, окрашивающее все вокруг в призрачные тона.

Миновав несколько переходов и галерей в пещере, мы оказались в просторном зале. Здесь пучков мерцающей травы на стенах было больше, и все пространство было усеяно причудливым тенями. Народа тоже было прилично - десятков пять, но безошибочно определив главного, я двинулся в ту сторону. Присутствующие по краям в зале стали для меня единым фоном - у местных непримиримых в моде были хламиды песчаного цвета, которые теперь сливались на периферии зрения.

Лидер одной из самых крупных группировок джаргов встретил меня стоя в центре зала, внимательно рассматривая. Присмотрелся и я - Гасептул Аджария был невысок и коренаст, но с точеными чертами лица, обрамленного едва черной густой бородой. На голове у Гасептула была тканевая повязка белого цвета, похожая на бандану.

- Ты пришел говорить со мной о смерти, джегга? - поинтересовался он.

- Да, я пришел говорить с тобой о смерти.

В ухе у меня сейчас была вставлена гарнитура универсального переводчика, по типу той, которой пользовался капитан вербовочного департамента в аэропорту Пулково, когда я отправлялся в составе первой партии добровольцев в тренировочный лагерь. Поэтому никаких неудобств в общении мы не испытывали - слова, произнесенные Гасептулом переводились практически синхронно - изучением местного наречия я не озаботился. Те же слова, что я сам произносил на интере, переводились так же быстро, и звучали из микроскопического динамика у меня на щеке.

 - Ты выбрал подходящую темы для беседы, джегга, - бесстрастное лицо Гасептула тронула тень улыбки, - потому что ты умрешь еще до того, как земля полностью отпустит священный диск!

- Я не боюсь смерти, Каргат, - позволил себе улыбнуться и я.

По залу прошелся шепоток - я назвал Гасептула каргарианским титулом главного героя нации - этот титул я выкопал в анналах истории цивилизации Каргаррата. Именно выкопал - предпосылок к появлению такого персонажа не было уже несколько сотен лет. А с появлением на планете колонистов и скатыванием народа в дрязги и патоку освободительных движений и вовсе такая перспектива не рассматривалась. Были герои, но местечковые, чьи деяния ограничивались резней соседних племен. Гасептул, конечно, Каргатом не был, но термин этот судя по всему знал, и это определенно заставило ему задуматься.