На рассвете она замолкает. Он находит щель под черным, выжженным солнцем уступом, и забирается с ней туда. Снаружи свистит ветер, начинается песчаная буря, заваливая их сверху, забивая пылью темноту в их убежище. Он засыпает, слушая ее дыхание.

И просыпается, когда оно останавливается.

Ее сердце больше не бьется. Дышать почти нечем. Он сжимает ее руку, такую маленькую, по сравнению с его собственной, пытаясь отдать ей собственное дыхание, сказать то, для чего у него нет слов. Песок сыпется на его лицо, и тогда он начинает рыть, наверх, пробиваясь сквозь толщу, наметенную бурей. Рыть, пока беспокойное прикосновение ветра не заставляет его задохнуться.

Ее могила возвышается позади – черная скала, темнее ночи, темнее ее глаз.

Он не знает, куда идти дальше. И просто идет вперед.

II.

– И ты оставил ее? – Прошептала Мириам. Цирковой лагерь снова возник вокруг нее, внезапно, продолжая прерванные движение и суету. Один борец упал на другого, две цепочки в руках высокого жонглера со свистом рассекли воздух, а Мари, склонившись к лежащей у костра Моне, буквально захлебнулась слезами, с виду, вполне настоящими.

– Да. – Краешек рта Арго, под металлической заплатой на скуле, дернулся. – Там, под камнем. Не откопает ни один зверь. А я найду, если захочу прийти к ней.

– Вы так легко убежали?

– Кому мы были нужны? – Огромные кулаки сжались, хрустнули костяшки. – Оттуда некуда было бежать. Вокруг пустыня, и рядом Фаэтон, с неприступной стеной и пушками на башнях. Я был последним кретином. А она поверила мне, и пошла за мной. Понимаешь? Это я убил ее, я, а сам остался жив.

– Ты поступил как…

– Как мужик? Да! И вот раз – и ее не стало! Правильный поступок, да? – Он с трудом перевел дыхание. – Так надо поступать с женщиной, которую хочешь сделать своей?!

Мириам ошарашенно замолчала.

– Мне хватило мышц, но не хватило мозгов. Будь Руби добрей, он бы оставил меня там, на хайвее.

– Руби спас тебя?

– Да, подобрал, когда я добрался до бетона, и упал мордой вниз, собираясь умирать. Откормил, научил паре трюков. Только у меня не особо получалось бороться в шутку, вот как они. Так что я заработал пару кредитов, и ушел от него в Детройте, через год – проситься в гладиаторы. А дальше все еще проще было. Только вот ей уже без разницы.

– Но ты не виноват.