– «А вы думаете, что во всей Атланте найдется более близкий Королю человек, а, невидимая леди?» – Прозвучавший в эфире голос был совершенно незнаком Мириам, и только по цифровой подписи она поняла, что он принадлежит все тому же Монти. – «Возможно, это и не великая честь, быть моими гостями – но разве вам нужно, чтобы вас приняли всерьез… раньше времени? Или вам нужен салют при встрече?»

Он взмахнул рукой, рукав невероятного костюма хлопнул – и словно сам горизонт отозвался громом. Звук был знаком Мириам – стремительно усиливающийся рокот в небе, приближающийся, растущий, ошеломляющий.

– Звено Микаэля. – Усмехнулся Неро почти неслышно. – Шут умеет произвести впечатление.

– «Он прав.» – Согласилась Би беззвучно. – «Я тоже не могла представить ничего подобного. Если настолько близкий двору человек служит Ей…»

– «Что остается этому двору, и этому миру, кроме как пасть к Ее ногам.» – Пафосно продолжил Монти, и склонился еще ниже. Грохот перешел в рев, и над ними, оставив четкие белые полосы в небе, пронеслись два синих стреловидных силуэта – так низко, что Мириам смогла только прочитать по губам его следующие слова:

– Добро пожаловать в Атланту!

Интермедия X.

Джордан никогда не любил этот зал.

По его мнению, все здесь было немного чересчур: слишком много открытого пространства вокруг, за прозрачными стенами, многовато открытого неба вверху, между тонкими стальными опорами и острыми стеклянными гранями; чересчур блестящие плиты пола, отражающие каждый твой шаг, и, конечно же, слишком много ступенек, ведущих к центральному возвышению – целых тридцать три.

Ему частенько приходилось пересчитывать их, одну за другой, ступая степенно и медленно, подавляя желание перескочить сразу через десяток – что было бы расценено как вопиющее нарушение этикета, и, без сомнения, покрыло его несмываемым позором. Этот счет превратился для него в своего рода ритуал, вроде детской считалочки, помогающей собраться с мыслями – без чего по этим ступенькам подниматься совсем не стоило.

Он прекрасно знал, какое впечатление этот зал производит в первый раз – один вид Атланты с птичьего полета, лежащей далеко внизу, был способен ошеломить как тертого жизнью купца, так и подготовленного военного, заставляя задуматься над могуществом людей, сотворивших это место. Об этом действительно стоило подумать, однако Джордан предпочитал просто считать ступеньки, полагая расстилающуюся внизу картину эстакад и проспектов всего лишь дополнением к сомнительной эстетике самого зала, чересчур открытого и беззащитного: ни спрятаться, ни укрыться от огня, ни даже отступить.