— А что? — с удивлением спросил Гартун, рот которого был весь перепачкан жиром. — Они хоть и иметь привкус, весьма съедобны.

— Эти морды! — продолжала Люси. — Этот мерзкий писк и слюнявая пасть! Феее! Этот запах.

— Но брамины тоже не парфюмом пахнут. — посмеивалась Лэсси.

— Да, но они всё же не мерзкие на вкус. И на вид. Добрые и милые мордашки. Они более… Как это сказать… Благородные!

— Ну кто бы спорил. — продолжала Лэсси, после очередной ложки похлёбки. — А мне в пути не раз доводилось есть крыс. Поверь мне подруга, вот это настоящая гадость! — все поддержали Лэсси дружным смехом, все кроме вновь удивившегося Гартуна. — И мерзкий привкус есть, и мясо паршивое, не жуётся, и сама мысль о том, что ты ешь. Бррр. — её передёрнуло от мурашек пробежавших по спине. — Но приходилось есть, иначе никак. А однажды, когда я не ела пять дней, я так была рада крысиному мясу.

— Крысы грязные. — скривил лицо Генрих. — А состав мяса зависит от того, что существо ест, а крысы часто едят всякое дерьмо. Но когда мы в плену были, нам «подавали» изысканные блюда из тараканов!

— Ага! — продолжала Лэсси. — Ты конечно прости, но тебе девушки хоть иногда что-то приносили, а нам с Гарти вообще плохо было. Правда они и забирали у тебя не мало.

— Ну, — заулыбался Генрих. — кто-то бы сказал, что мне в двойне повезло.

Лэсси слегка хихикнула в ответ:

— Ты не подумай, что я подсматривала, но по твоему лицу нельзя было сказать, что тебе очень уж нравилось.

— Просто я не привык к такому. — говорил задумчиво Генрих. — Просто там, у меня дома, там всё было не так. Я не хочу хвастаться, но там у меня было много женщин. Я тогда был совсем другой. Никогда не думал, что могу быть таким как сейчас. Теперь и самому не вериться, какой я был.

Со стороны было очень заметно, как помрачнел Генрих, он всегда казался спокойным и даже флегматичным, но сейчас ощущалась боль, что затаилась в его сердце. Но внезапно он сам отогнал свою мрачность, ощутив как её заметили, и одарив всех вокруг своей харизматичной улыбкой в старом, адвокатском стиле, сказал:

— У меня есть идея. — он встал, и подошёл к своей дорожной сумке, и продолжил говорить, возясь с ней. — Вы не подумайте плохо, просто я посчитал, что оно окажется полезным.

Генрих достал из сумки широкую и длинную, стеклянную бутылку овальной формы, наполненную мутноватой жидкостью больше чем на половину. Своей формой бутылка не была похожа ни на что, что доводилось видеть Биллу, словно она была сделана недавно уже современными руками.

— Похоже, — говорил Генрих, смотря на содержимое бутылки, и встряхивал его, — это они сами сделали. Я решил забрать, подобные штуки очень полезны в пути.