— И мне очень жаль. Я оказалась обманутой. Саддам всё рассказал мне. Вы знаете, он же старейшина. Совсем с ума сошёл, как только снял с Тайрека это дурацкое кольцо — боюсь, вашему сыну оно больше не нужно…

Саида-апа продолжала молчать.

— Я готовила для него людей. Мы собирались обрушить Синдикат — король решил пойти против Эдема. Я не могла такого допустить. Вас прислали первыми со стражей, велели заключить в темницу. Мы ещё не могли понять, что к чему. Но потом пришли люди старейшины Сафира, привезли труп Тайрека. Они сообщили, что все силы Саддама теперь работают на них. Что всё это время они готовили людей для поддержки Синдиката. И Саддам подчинился.

Женщина устало провела мокрыми ладонями по коленям.

— Он рассказал мне о переговорах. Теперь все обученные мною солдаты отправятся воевать против Эдема. Я думала, что меня никто не может обмануть. Саддам сказал, что меньшее, что мы теперь можем сделать — так это отпустить вас.

Женщина подошла к клетке Зере и отпёрла дверь. Она наморщила лоб, пытаясь что-то вспомнить.

— Ах да, он ещё просил передать танцовщице: «Это мир стервятников. Первый упавший станет обедом. Не стесняйся просить у меня защиты».

Зере застыла на месте, почувствовав волну, исходящую из сердца. Она вспомнила разговор перед тем, как пришли люди старейшины. Тёплые слова, уверенность и доброту этого странного человека.

— Тайрек? — прошептала она.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

Эпилог: Человек, который построил Эдем

Эпилог:

Человек, который построил Эдем

«Самым страшным наказанием в аду будет одиночество»

14 июня, 541 год после Освобождения

Небо кашлянуло в последний раз, и здание рухнуло. Джек покатился вперёд, увлекая за собой жестяные останки. Выпрыгнув в окно, он оказался в самом эпицентре сражения.

Следопыты Стрелков проложили оптимальный курс сквозь происшествие, и Джеку оставалось только сочувствовать несчастным синдикатовцам. Люди в плащах окружали их всё время: в прошлом, настоящем и будущем. Армейцев убивали как скот: без лишних сантиментов, жёстко, эффективно. Кровь заливала асфальт, солдаты молили о пощаде, но Стрелки пленных не брали.