— Если это комплимент, он звучит как эпитафия. А если издевательство — тебе не идет.

Аня, сообразив, что валяет дурака, тоже сняла очки, купленные в бразильском аэропорту. Они были не такие здоровые, как она любила, но давали хоть какую-то иллюзию защищенности от мира.

— Это не комплимент и не издевательство. Это зависть. Мои ошибки обычно циклические.

Андрей молчал, явно не зная, что на это ответить. В общем, пора было расходиться.

— Я сына провожал, — зачем-то сказал он. — Семестр начинается в октябре.

Провалиться Ане было на этом месте, если последнее утверждение не звучало как вопрос. Причем состоящий вовсе не из тех слов, которые были произнесены вслух. Это Андрей, видимо, не очень умело выяснял, возможно ли продолжение беседы.

— А я по гаражам бегала.

Андрей, наконец, улыбнулся:

— Все течет, но не все меняется. Ты, значит, еще кормишь своего высокотехнологичного гурмана?

Миролюбивый тон Андрея делал свое дело. Аня, наконец, чуток расслабилась и отозвалась:

— Ага, его попробуй не покорми. И вообще, надо же мне чем-то оправдывать свой скользкий путь.

— Ты переняла у своего робота привычку шутить, не улыбаясь?

— Он пока не шутит. — «Хотя такую шутку выкинул, что тебе, Андрей, и не снилось…»

— И слава богу, я тогда спокоен за будущее рода людского. А если серьезно…

— А серьезно точно нужно?

— Нет. Не хочешь выпить кофе?

— Только что выпила две чашки. Может, просто поедем к тебе?

У Андрея даже глаза округлилсь. Аня прыснула. Приятно все же было видеть, что она еще может чем-то шокировать невозмутимого господина Дегтярева.

— Ко мне?

— Ну, можно и ко мне. Ты уж извини, но мне все это напоминает брачные танцы пауков.