– Да хорош, я же своя.
– Сказали, приказ консула. Больше ничего не знаю, – коротко ответил легионер.
Странно. Что консулу могло понадобиться от нее, простой марсианки? Именно сейчас, когда вокруг творился полный Тартар. Купол то и дело сотрясался от залпов охранной системы. Наверняка где-то периметр прорвали, с полчаса назад выла сирена.
Белая дверь отъехала в сторону, и Бритва зашла первой. Тюремный этикет, осужденные дамы вперед. Ожидавший легионер был в экзокостюме со свернутым шлемом. Центурион, судя по полосам на плечах. К столу привалена труба «нокса».
Он обернулся и смерил ее холодным взглядом.
Все тот же взгляд, все те же поджатые губы. Так Луций смотрел на осужденных.
Кивнув, Бритва присела напротив. Снова взвыла сирена, охранник у двери переступил с ноги на ногу, обеспокоенно глянул в оконце переговорной.
– Привет, декурион, – сказала Бритва, потому что хоть что-то требовалось сказать. Вырвалось по привычке, несмотря на метки на его костюме.
Луций не ответил и не поправил. Смотрел на нее так, как в том дерьмовом сне, одну руку держал под столом. Настоящий патриций, молчаливый, с имперской осанкой.
О Марс! Бритву накрыла дурнота, к горлу подкатил горький ком. Ее сейчас просто стошнит…
Она выдохнула, вдохнула. Терпеть, не опускать взгляда. «Бритва» Три-Два-Шесть никогда не отступает.
Луций вытащил из-под стола нейтрализатор и выстрелил.
* * *
Между небоскребами выл ветер. Что-то капало сверху, с краев обломанного козырька. В луже под ногами отражалась тень Малой. Черное на темном.
Что-то звякнуло, упав на бетон. Плечи Малой сгребли в жарком, сильном объятии.
– Ты что, думала, я в тебя выстрелю? Да я никогда, слышишь? Никогда! Малая, я…
Окончание она не расслышала – в голос разревелась. Вцепилась в холодный нагрудник Энцо, зарылась пальцами в отросшие волосы. Прижалась щекой к липкой от пота и крови шее. Он пах землей и оружейной смазкой, бугрился твердыми карманами костюма. И что-то говорил, говорил…
– …давай со мной, – поймала она обрывок.
Кивнула.
– Ты же остановишь их? Мы остановим. Не надо войны.