Кейт идеально рассчитала момент их проникновения в запись. Стоило им опуститься в пустующие кресла в задних рядах, как на сцену вышел сам Пол Дарэм. Он начал:

— Спасибо, что пришли на встречу. Я созвал это заседание, чтобы обсудить важное предложение, касающееся планеты Ламберт.

Пир застонал.

— Я мог вытачивать ножки для столов, а ты притащила меня смотреть «Атаку пчёл‑убийц». Серия тысяча девяносто третья.

— Ты всегда можешь выбрать удовольствие от пребывания здесь, — заметила Кейт. — Незачем терпеть неудовлетворённость.

Пир заткнулся, и Дарэм, замерший на время этого обмена репликами, продолжил:

— Как большинство из вас должно знать, ламбертиане в последнее время устойчиво прогрессируют в научной разработке своей космологии. Многие группы теоретиков предложили газопылевые модели формирования их планетной системы — модели, очень близкие к истине. Хотя в буквальном смысле такие процессы в «Автоверсуме» не происходили, они были в общих чертах симулированы перед запуском, чтобы получить правдоподобную и готовую к использованию систему. Теперь ламбертиане приближаются к вычислению параметров этой симуляции, — Дарэм указал на огромный экран за своей спиной, где появилось изображение: несколько тысяч насекомоподобных ламбертиан роились в воздухе над пышным сине‑зелёным лугом.

Пир был разочарован. «Научная разработка космологии» намекала на деятельность технологически развитой культуры, но в поле зрения не было артефактов — ни строений, ни машин, ни хотя бы простейших инструментов. Он остановил изображение и увеличил его часть. Сами создания, на его взгляд, выглядели точно так же, как и несколько сот тысяч ламбертианских лет назад, когда их только выделили как Вид, с Наибольшей Вероятностью Способный Построить Цивилизацию. Их сегментированные хитиновые тельца оставались голыми и ничем не украшенными. А он чего ожидал? Насекомых в лабораторных халатах? Нет… но всё же было трудно смириться с тем, что совершённый ими прыжок к разуму не оставил никаких следов на их внешнем облике и окружении. Дарэм продолжал:

— Сейчас они обсуждают одну из версий упомянутой теории, одновременно демонстрируя лежащую в её основе математику, как одна группа исследователей могла бы пересылать другой компьютерные модели. Только у ламбертиан нет рукотворных компьютеров. Если танец выглядит достоверным, его перенимают другие группы, а если они исполняют его достаточно долго, то интернализируют схему танца: запоминают её, несмотря на то, что прекращают исполнять.