Что, по сути, довольно близко копировало, или воспроизводило, или моделировало тела, которые у них были в Митспейсе, а также взаимодействия этих тел между собой и с внешним миром.

Отсюда вытекала необходимость смерти – или по крайней мере умирания. Амортальность – и как философская абстракция, и как пункт в клиентском договоре – заключалась в том, что в случае чего ваша душа перезагрузится. И не с нуля. Воспоминания, накопленные в загробной жизни, не сотрутся начисто. Связь между перезагруженной личностью и прежней, убитой рухнувшим деревом или чем там еще, постараются сохранить.

Помимо амортальности умные головы из СЛЮЗА обсуждали еще два важных вопроса: морфотелеологию и поэтапное воплощение.

«Морфо» значит «форма», «телеология» – нечто предопределенное, изначально заданное. Слово это часто использовалось как страшилка теми, кто считал, что все должно развиваться самостоятельно, без ограничений. Некоторые утверждали, что индустрия загробной жизни напрасно пошла на поводу у нейробиологов и стала сканировать тело целиком. Потому что если вы сканируете все нервы до кончиков пальцев на ногах и моделируете взаимодействие бактерий с клетками кишечника, то процесс в Битмире не успокоится, пока не создаст себе цифровые пальцы на ногах, цифровые внутренности и все остальное. Цифровая жизнь имеет куда больший потенциал, чем биологическая, однако морфотелеологи избрали порочный путь, из-за которого души в Битмире останутся пленниками маленького, тесного и не слишком интересного уголка в огромном пространстве возможностей. Они уже не смогут стать богами или ангелами.

Поэтапное воплощение должно было разрешить проблемы (а) морфотелеологии и (б) того факта, что темпы создания компьютерной инфраструктуры не позволяли немедленно обеспечить каждого умершего полноценным гуманоидным телом и хорошеньким домиком в Битмире. Смоделировать ручей, весело журчащий по камням на вашем участке, не говоря уже о дыме, идущем из каминной трубы, дорого. Это было возможно на этапе Маг 7, но вычислительные мощности не могли угнаться за смертностью. Умерших можно по-прежнему сканировать, а сканы – архивировать, возможно, даже загружать как новые процессы, но обустроить их по высшему разряду, дать им полноценные квалиа, физически неосуществимо и вряд ли будет осуществимо в ближайшие десятилетия – что при такой непомерной нагрузке на компьютерные центры соответствовало векам в Битмире.

Либо можно было запускать всех в высоком разрешении на имеющемся оборудовании. На инженерном уровне это бы сработало. Однако коэффициент временного сдвига упал бы до черепашьей скорости. На моделирование нескольких секунд в Битмире со всеми журчащими ручейками и завивающимися струйками дыма уходили бы годы расчетов в Митспейсе. Что для душ в Битмире не составило бы никакой разницы, поскольку их мышление тоже бы замедлилось. Они испытывали бы квалиа ручейка, дыма и всего прочего точно так же, как если бы время бежало в тысячу раз быстрее. Однако люди в Митспейсе, следящие за Битмиром во все более продвинутых версиях Программы визуализации Ландшафта, видели бы что-то вроде фильма при медленном соединении, когда компьютер каждые несколько секунд замирает, чтобы подгрузить в буфер следующую порцию. Это сулило проблемы с пиаром и маркетингом, так как просмотр стал главным средством привлечения клиентов. А именно от них шли деньги на новое, более быстрое оборудование.