– А я надеюсь, что нет, – говорит она, потом, сообразив, что от нее отмахнутся как от крикливой скандалистки, заходит с другой стороны: – То есть я надеюсь на большее, чем вы готовы принять. Именно это я и хочу расширить. Границы. Пределы возможного. У Доджа есть крылья.

– Что?! – Нейробиолог не поспевал за ее мыслью.

– У Доджа есть крылья, – повторяет она. – Мы не знаем, как он их вырастил, потому что в «Провил» увидели его уже с крыльями. У него и у других процессов Маг от нуля до двух странные идиоморфные тела. У некоторых вообще нет тел. Они все загружены со сканов, которые мы теперь считаем низкокачественными. Сканировали только мозг – значит, они фактически обезглавлены? Вот это калеки так калеки! Выходит, им пришлось заново выращивать тела. Выдумывать себя на ходу. Новые процессы основаны на сканах более высокого качества – до самых культяшек, – и вместе с тем мы видим меньше свободы, меньше, если хотите, творчества в формировании тел у процессов Маг три-четыре. Как вернуть эту свободу?

– Свободу… иметь негуманоидное тело?

– Да. Я хочу крылья.

Докладчик нервно косится на кого-то за кадром. Корваллис, смотрящий видео много лет спустя, знает, на кого именно: на двух сотрудников Эла, которые молча слушают дискуссию. Нервничает ученый потому, что Эл создает в Битмире крылатые души – ангелов? И ему, и остальным в зале это хорошо известно. Однако участники Екопермонов предпочитают шушукаться о таком в барах. И только Мэйв нарушает приличия.

– Опять-таки мы ничего не можем сказать наверняка. Согласен, что наблюдается корреляция между высококачественными сканами и более традиционной человеческой морфологией. Значит ли это, что надо сознательно ухудшать сканы? Мне бы очень не хотелось взять останки клиента и отсканировать их не в лучшем доступном качестве. А если данные уже есть? Вы должны предоставить их процессу во всей полноте, вы не вправе утаивать информацию исходя из смутной гипотезы, что таким образом дадите ему свободу отрастить крылья.

– Забудьте про отращивание. Что, если крылья уже есть? – спрашивает Мэйв.

– Не понимаю вас.

– Нейробиологически. Если мозг так настроен, что «знает» о своих крыльях?

– Нельзя ли подробнее? Все это очень интересно, но я абсолютно не понимаю, к чему вы клоните.

– Мой мозг исходно был такой же, как ваш. Он считал, что у него есть ноги. Потом их ампутировали. Сперва я чувствовала фантомные боли, потом мозг решил, что ног у меня нет. Если завтра я умру, меня отсканируют и загрузят, мой смоделированный мозг по-прежнему будет так считать.