Сморгнув нежданно-негаданную горделивую слезку, Сирхан кивает.

– Увидимся через несколько минут, – говорит он и отключает связь, а ближайшему лакею бросает: – Карету мне, немедленно!

Колеблющееся облако робочастиц, беспрерывно то сплетаясь, то расплетаясь друг с другом, обретает плавные черты винтажной модели «Роллс-Ройса», «Серебряного Призрака» 1910 года выпуска. Чудо-машина бесшумно уносит Сирхана прочь от его крыла музея, выводит его на тенистую дорожку, бегущую вокруг здания, съезжает к затонувшему амфитеатру, где под оранжево-серебряным кольцевым светом застыл давешний динозавр-скелет. Уже собралась небольшая толпа: кто-то одет небрежно, кто-то – в строгие наряды минувших десятилетий. Почти все собравшиеся – пассажиры или члены экипажа, недавно сошедшие с борта старвиспа, но приплелось и несколько местных затворников. Их легко узнать по настороженной манере держаться и скрещенным в защитном жесте рукам на груди, а еще их окружает непрерывное гудение охранных датчиков. Сирхан покидает свой серебристый автомобиль и, словно фея-крестная с волшебной палочкой, развоплощает его в легкий туман, унесенный прочь ветром.

– Рад приветствовать вас у себя, – говорит он, серьезно кланяясь кругу собравшихся лиц. – Меня зовут Сирхан Аль-Хурасани, и я являюсь главным подрядчиком, отвечающим за сей скромный уголок временного проекта терраформирования Сатурна. Как некоторые из вас, вероятно, знают, я связан по крови и замыслу с вашим бывшим капитаном Эмбер Масх. Предлагаю вам комфорт моего дома – пока вы акклиматизируетесь к изменившимся обстоятельствам, преобладающим в системе в целом, и решаете, куда хотите направиться в дальнейшем.

Он проходит к центру U-образного стола из затвердевшего воздуха, левитирующего внутри грудной клетки аргентинозавра, и медленно поворачивается к гостям, запоминая лица и считывая интерактивные подсказки, напоминающие, кто есть кто в этой толпе. Вон тот жилистый бородатый мужчина – неужто это…

– Отец?

Садек по-совиному моргает.

– Мы знакомы?

– Возможно, и нет. – Сирхан чувствует, как у него кружится голова, потому что, хотя Садек выглядит как младшая копия его отца, но что-то с ним не так, чего-то важного не хватает: вежливо-заботливого выражения лица, отцовского участия, признания… Ведь вот этот Садек никогда не держал младенца-Сирхана на руках, прогуливаясь по капитанской рубке осевого цилиндра кольца, никогда не показывал ему спиральные бури, проносящиеся по лику огромного Юпитера, и не рассказывал ему истории о джиннах и чудесах, от которых у мальчика волосы вставали дыбом. – Я не буду держать на тебя зла, обещаю, – вырывается у него само собой.