* * *
Призрачные звуки отдавались эхом от облаков, низко нависших над озером с каменистыми берегами. Гейб лежал, уставившись в небо и морщась оттого, что жесткие камни упирались в спину. Вот-вот затемненные участки облаков запульсируют, а он не хотел на это смотреть. Он едва не ободрал затылок о камни, но все же повернул голову, чтобы бросить взгляд на противоположный берег озера.
Поверхность воды покрылась рябью, когда что-то прямо на линии его взгляда начало тускнеть и исчезать. Возникло неприятное ощущение нарастающего давления где-то за глазами. Сделав над собой усилие, Гейб перевернулся и сел, держась к озеру спиной. «Когда все твое тело – виртукостюм, в этом есть определенные отрицательные стороны», – подумал он. Оттолкнувшись, он поднялся на ноги.
Что-то тянуло его сзади, понуждая обернуться. Почти потеряв равновесие, он пошатнулся, переступив по круглым бокам камней, но все же удержался на ногах, спиной к озеру.
– Джина? – позвал он.
Ее отсутствие проделало дыру в воздухе.
* * *
«Узоры на плаще не просто необычны», – подумала Сэм, наблюдая за их движениями. Есть тут что-то еще. Порой ей казалось, что она почти успевает разглядеть в них какие-то образы – не просто тени, принявшие некую форму, а настоящие картинки, как будто ее сознание насильно заставляли проецировать образы, наполнять их цветом и подробностями. И чем дольше она смотрела, тем ощутимее становилась эта сила, словно узоры касались ее сознания каким-то странным, интимным образом. Она не могла сказать, что это ей нравилось, но и определенно заявить, что не нравилось вовсе тоже не могла. Высказать какое-либо суждение по этому поводу она была совершенно не готова, да и выслушивать чьи-либо другие, правду сказать, тоже. Хорошо хоть кругом стало так тихо, никто не станет отвлекать. И можно продолжать медитировать, пока узоры будут образовываться и трансформироваться на ткани плаща.
Но, Господи, до чего же сильно приходилось напрягаться! Даже сильнее, чем когда она нащупывала ту методику симпатических вибраций. Мысли продолжали ускользать быстрее, чем она успевала понять, о чем, собственно, думала. Как если бы она пыталась поймать нескольких очень быстрых и скрытных существ, которые мгновенно прятались, как только она подступалась к ним, и в лучшем случае удавалось увидеть только их хвостики. И вот это ей совсем не нравилось, потому что сознание ее словно освобождалось, вычищалось, стерилизовалось, подготавливалось для приема чего-то другого.
Что-то пошевелилось на самом краю периферийного зрения, нарушив состояние медитации. Сэм ощутила прилив бессловесного рефлективного раздражения, молниеносно переросшего в слепую ярость.