Бенедикт открыл глаза, острая боль вернула его к жизни. Он сидел напротив панорамного окна, запястья и щиколотки были привязаны к стулу. Из глубокой раны на макушке струилась кровь.

– Селеста?

– Я здесь. – Селеста с бокалом в руках остановилась перед Бенедиктом.

– Почему?

– Есть такая поговорка. Плохо не клади, вора в грех не вводи. Разве не ты мне это говорил?

– Ты все заранее продумала, да? – слабым голосом произнес Бенедикт, сморгнув капли стекавшей со лба крови.

Селеста вытерла кровь:

– Я готова. Ты хорошо меня натаскал.

– Возможно. Но наша маленькая империя здорово разрослась. Тебе понадобится моя помощь.

– Думаю, нет. Извини за пошлый каламбур, но мне надоело, что меня трахают в задницу. С этой организацией я как-нибудь и сама справлюсь.

– Так не должно… так не должно быть…

Взгляд Селесты пылал ненавистью.

– Просишь пощады, Бенедикт? Забавно, но, насколько мне известно, мою мать ты не пощадил.

– Твою мать? – У Бенедикта округлились глаза.

– И не пытайся отпираться. Сергей, напившись, любил поболтать.

– И как давно ты знаешь?

– С шестнадцати лет. И с этого момента ты был моим. Всякий раз, как я смотрела в твои изумрудные глаза, я знала, что смотрю в глаза мертвеца.

– Но наши отношения, наша духовная связь, все, что я дал тебе за годы совместной жизни, неужели это для тебя ничего не значит?

– А почему, по-твоему, я так долго ждала?

– Даже когда рана затягивается, остается шрам. – Бенедикт покачал головой. – Как это ни прискорбно, несмотря на то что тебя всему научил я, тебе по-прежнему не хватает чести и преданности.