— Знаю, знаю, но бригаденфюрер Вейстхор, просил сохранить вас именно в этом теле. Так вы у меня еще на своих попляшете! Кстати, милочка, вы сообщили бригаденфюреру, что наш подопечный пришел в себя?

— Сообщила, — ответила медсестра.

— Доктор, а вы знаете, что со мной было?

— Нет, генерал в подробности не вдавался. Сказал, что вы исполняли важную сверхсекретную миссию на благо Рейха.

— Да по мне словно паровоз прокатился! — просипел Волли. — Возможно, что так оно и было, — произнес он, вспомнив последние мгновения в институте и чудовищную тварь.

— Паровоз не паровоз, но пострадали вы жутко, — сообщил доктор. — Пришлось постараться…

— Данке, доктор! — прошептал Волли.

— Поспите, голубчик! — посоветовал эскулап. — Милочка, вколите ему пять кубиков…

* * *

Проснувшись в очередной раз, Волли почувствовал себя значительно лучше. Его многострадальный организм больше не терзала острая боль. Нет, боль никуда не исчезла, просто она отошла на второй план, перейдя в ноющую фазу.

— Есть здесь кто-нибудь? — первым делом поинтересовался Гипфель.

Тугая повязка на голове, захватывающая область глаз, все так же мешала смотреть.

— Волли, мальчик мой, — услышал Гипфель ставший родным голос Виллигута.

— Волли, дружище, я так рад, что ты жив! — узнал голос Адама оберштурмбаннфюрер.

— Как я рад вас слышать! — искренне признался Гипфель.

— Как себя чувствуешь? — осведомился старый эсэсовец.

— Уже лучше, не волнуйтесь, — произнес Волли. — Я же бессмертный! Что со мной сделается? В крайнем случае, подберете мне новое тело. Лучше расскажите, что случилось в институте? Я ведь и не помню почти ничего…

— Да, натворили вы делов! — рассмеялся Карл.

— Что это за тварь, герр группенфюрер? Мы ведь ничего такого…

— Вот именно что ничего! — сварливо произнес Виллигут. — Советоваться надо в таких случаях со старшими товарищами! Про тварь вашу мы тоже, если признаться, ни слухом… Благо граф Карди просветил.