Но скорее всего – это просто маньяк, каких, если верить киноиндустрии, пруд пруди. Только этот свихнулся на его, Олега, скромной фигуре. А точнее, на его свежей повести. И пусть она только-только вышла, есть еще сотрудники журнала, естественная утечка материала и, к тому же, у него на компьютере давно устаревшая антивирусная база – текст могли украсть и у него.

– Где я, – ни на что особо не надеясь, спросил Олег. Поджилки его не то что тряслись – ходуном ходили и даже бегали, но вместе с тем молодой талант был достаточно умен, чтобы не потерять голову окончательно. Он тянул время.

– Где? – удивился Риттер. – Неужели не видно? В междумирье. В проходной между вашим и нашими мирами, там, где мы только и сможем с тобой побеседовать, никого не стесняясь и сбросив маски повседневности, навязанные вам обществом, а нам – авторами. Не правда ли, здесь уютно?

Последнюю фразу маньяк произнес так тепло и искренне, что Олег невольно обвел взглядом обстановку и вынужден был молча не согласиться с заявлением похитителя. Он увидел лишь темно-серые, в потеках и паутине, стены, угрожающе нависший в полутьме потолок, ржавые, сочащиеся неприглядной жидкостью трубы, пыльный пол и одинокую железную дверь, какая может украсить лишь вход в преисподнюю или карцер самой строгорежимной тюрьмы.

Ну а посреди комнатушки, лицом к двери на стуле сидел он сам, безнадежно связанный по рукам и ногам.

– Что? Не нравится? – обиделся Риттер. – А я старался…

Его бесцеремонно прервал жуткий скрип двери. В едва наметившейся щели проема показалось смутно знакомое остроухое лицо.

– Карамба! – заорал на лицо Риттер, и оно тут же исчезло, испуганно захлопнув лязгнувшую дверь. – Чертовы эльфы, нигде от них спасу нет. Итак, о чем я, папаша?

Надежда, заглянувшая в душу Олега, испарилась вместе с эльфом. Но в нем самом что-то переклинило, вернув способность соображать. Страх остался, ушел ужас. Об эльфе Олег не думал – мало ли придурков. С него же довольно одного психа, с которым и надо разобраться.

– Погодите. Вы утверждаете, что вы и герой моей повести об оруженосце – одно лицо?

– Я не утверждаю это, Санта Мария! Это абсолютная правда, провалиться мне на этом самом месте!

Было бы неплохо, – проворчал про себя Олег и вновь перехватил инициативу.

– Но постойте, мой Кнаппе маленький мальчик, девяти, если не ошибаюсь, лет…

Безумец расхохотался. Вот тебе и разумные доводы.

– Ты! – вновь вытянул палец в сторону связанного Олега Риттер. – Ты заблуждаешься, недоумок, полагая течение времени равнобегущим в наших мирах. Пока ты облизывался на кусок бумаги и в уме распределял невеликий гонорарец, я трубил свой срок сначала в детской тюрьме, а затем и в колонии строгого режима. И каждый день меня избивали, унижали достоинство, мешали с дерьмом и ломали душу…