Пандем очень подробно объяснил ему, как себя следует вести, что надо делать и чего не следует делать ни в коем случае. В прохладной комнатке, похожей на ячейку пчелиных сот, Питер скинул комбинезон и переоделся в местное; вскоре оказалось, что город ведет себя так, будто никаких туристов нет и в помине. Питер ожидал базара с яркими коврами, с оружием, со старинной посудой; Питер ожидал развлечений и этнографических зрелищ, верблюдов, коз, открытого огня под открытым небом, музыкальных инструментов, боев и плясок; ничего подобного. Странные растения вились по резным столбам, по ступеням и стенам. Красные и белые язычки цветов сворачивались в трубочку, когда на них налипала присевшая было муха. Наблюдая за цветочной охотой, Питер понял, почему в городе так мало надоедливых насекомых.

Весь день Питер бродил один, слушая нескучные лекции Пандема по истории и этнографии, местные страшилки и анекдоты. К вечеру он значительно поумнел, а народу на улицах стало побольше; в основном это были мужчины в черных и цветных одеяниях, увешанные золотыми и серебряными знаками различия, и Питер ни за что не разобрался бы в родовой, клановой, цеховой принадлежности каждого, если бы не Пандем.

Женщины не ходили поодиночке — только группами; впервые увидев такую группу, Питер едва удержался, чтобы не разинуть рот.

«Пан, они в масках?!»

«Можно сказать и так…»

Одинаковые лица женщин были похожи на белые лубки с прорезями для глаз. Они шли, сбившись в плотную стайку. Питеру сделалось страшно.

«Пан… Почему они молчат?»

«Они болтают, не умолкая. Через меня».

«Почему они не поворачивают голову?..»

«У них микрокамеры установлены на лбу, висках и на затылке… Круговой обзор».

— А зачем… — сказал Питер вслух и тут же прикусил язык.

Стемнело. Марево над землей рассеялось; теперь город казался реальным, а шпили, подсвеченные зеленоватым светом, наоборот, призрачными. Расположение домов и улиц неуловимым образом изменилось; на каждом шагу ждали распахнутые двери, за которыми галдели и смеялись, и непривычно пахло, и мерцали огни…

Протрубил, будто хриплый слон, музыкальный инструмент. В небе над огромной площадью зажегся огромный экран; строчки и строчки, графики, имена — Питер и без Пандема понял, что перед ним колоссальный рейтинговый список. На площади варилась, как в котле, толпа — она не была единой, она дробилась на группки и островки, и каждый, похоже, находил того, кого искал — благодаря Пандему…

— Это соревнование? — спросил Питер вслух, не боясь быть услышанным в таком гаме.

«Ты хотел бы?.. В дверь направо — можно выбрать поединок на холодном оружии или просто драку. Два квартала вперед, налево — соревнование в остроумии. А еще есть измерение силы воли — кто дольше выдержит боль… Или кто дольше других сумеет не думать об обезьяне».