Когда Ким прибежал на крик — по бежевым листьям, по пробивающейся из-под них траве — к месту казни, все уже было кончено. Тот, что вовремя не убежал, валялся теперь на земле с пробитой головой, а эти, униженные недавним бегством, мстили теперь свидетелю своего позора — пинали ногами, не обращая внимания на то, что он уже не двигается…

Ким на бегу вызвал и «Скорую», и «чрезвычайку».

— Мертв, — сказал молодой врач, Мишин ровесник. — Не подлежит реанимации… — и побледнел.

Стекло медицинской капсулы оставалось темным, почти непрозрачным. Ким с трудом различал за ним лицо погибшего парня — обиженное детское лицо.

— Взяли всех пятерых, — сообщил дежурный координатор.

— Почему только сейчас? — шепотом спросил Ким. — Я навел на них сорок минут назад…

— Такой сегодня день, — подумав, сообщил дежурный координатор. — Третья смерть за последние четыре часа…

Ким прикрыл глаза. Терентий Логовицу, пятнадцать лет. Пятнадцать. После смерти выглядит даже младше…

— Алекс?

— Я знаю. Тебе надо было серьезнее к ним отнестись, Ким.

— Я не думал… — начал он и понял, что оправдывается. — Я не думал, что…

И замолчал, подавленный нехорошим предчувствием.

Они казались такими безобидными! Такими трусливыми! Он не принял их всерьез… Это большая его ошибка. Куры бывают так жестоки по отношению друг к другу — куда там волкам…

— Алекс, глянь на статистику по слоям…

— Плохая статистика. Что дальше?

Ким в последний раз посмотрел в лицо погибшего мальчика; Алекс оборвал связь. У него наверняка много других забот…

По корпоративному каналу (уходя из координации, Ким все-таки оставил себе доступ) он заказал допросы убийц. Почти сразу на его внутреннем экране обнаружилось перемазанное слезами и соплями лицо парня в красном комбинезоне; в присутствии красного цвета кожа убийцы казалась особенно белой.

— …Уже так было! И ничего не было! Мы его пару раз только стукнули… Только пару раз! Легонько! Уже так было! И ничего не было! Он не мог от этого… Он не мог!.. Уже так было!

Молодой врач погрузил капсулу в леталку. Он и сам был белый — не румянее покойника и не румянее убийцы.

* * *