— Медлить нельзя! Сегодня или завтра до Ирода дойдут слухи о том, что ты набираешь силы для его свержения. И тогда будет поздно. Нужно просто окружить его и низложить, низложить тихо, без особой огласки. А Риму всё равно, кто сидит на троне в Иудее, лишь бы сидел тихо и не доставлял цезарю хлопот. Они не станут вмешиваться в наши внутренние распри. Они ничего не смыслят в наших традициях и не пытаются их уразуметь. Это нам на руку. Люди алчут царя, людям требуется машиах. Ессеи и зелоты тебя поддерживают во всём. Фарисеи тоже. Ты сможешь объединить колена Израилевы. И тем станешь Машиахом, о котором грезит народ многие времена.

— Когда я стану царём, ты изменишься? Ты подчинишься Риму?

— Нет, конечно же. Но с Римом спешить нельзя и дразнить льва тоже не пристало разумному.

— Оставь меня теперь, матушка, я хочу поразмыслить, — сказал Иошу и стал удаляться от остальных ещё дальше вглубь рощи.

— Хорошо, сын мой. Подумай о том, что я сказала. Антиппа жиреет и глупеет с каждым днём. Не такой царь нужен нашему народу. Не такой. Он позорит наш народ. Подумай об этом, — добавила она ему вслед.

К Иошу направлялась Сарра, но Саломия её остановила за плечо и вернула.

— Он хочет побыть один, Сарра. Хочет подумать. Пойдём, не станем ему докучать.

Жена Иошу неохотно подчинилась свекрови, напоследок глянув на мужа с тревогой.

На небе показались первые звёзды. Становилось темно. Поднялся небольшой ветерок и оживил ветви олив. Они заволновались, зашелестели листвой.

Ум Иошу был в смятении, как эти ветви олив. Напряжение, казалось, было физически вполне ощутимым. И его начала бить мелкая дрожь. Вдруг что-то капнуло ему на руку, потом снова; что-то капнуло у него с носа. Он подтёр нос кулаком и посмотрел на ладони.

— Опять, — вздохнул он, глядя на кровь на пальцах. — Надо сказать Габриэлю, чтобы дал своё чудодейственное снадобье.

Он присел в тени большого и старого раскидистого дерева, чтобы его никто не увидел в проблесках огня от костра, возле которого собрались его ближайшие соратники на вечернюю трапезу, и сорвал несколько листков травы, чтобы подтереть ею кровоточащий нос.

— Ох, равви Габриэль, как же тяжело мне! Ты, кажется, один меня понимаешь, — вслух проговорил Иошу, глядя в небо, запрокинув голову. И тут он услышал шорох. Из кустов показался Габриэль.

— Ты звал меня, Иошу?

— Не совсем. Просто я вспомнил о тебе. Садись рядом. Мне нравится, как ты умеешь слушать.

— Что это? — насторожился Габриэль, увидев у Вараввы размазанную под носом и на лбу кровь. — Опять из носа идёт кровь?

— Да, похоже на то.