– Галерею? Какую?

– Еще не показывали?.. – он вздохнул. – Сбоит машина. Н-да… Видать и впрямь пора на пенсию…

Лена могла поклясться, грусть в глазах незнакомца была искренней.

– Ну, так покажут.

Человечек посмотрел на пол и задумчиво подвигал ногой.

– Всегда от оков-то железных, а сейчас всё больше от нравственных. Революционный поворот, в борьбе-то. Внедряют новую мораль! Наномодель. – Грусть в голосе была очевидной. – Прогресс. Ведь цензура, свобода слова, узники, как ее… «совести», язык ведь сломаешь – и причем здесь она?.. – только полустанки. Меж рабством физическим и оковами устоев. Надо бы сбросить. От первого-то почти избавились, а к последнему только приступили. Не прижились у нынешних заповеди – нет им хода в храм. А новая мораль исполнителей требует. Так что ковать и ковать велено – помощников-то! – Он кивнул на кучи. – Рабочий день увеличили, давай, говорят, по-стахановски! Хоть в профсоюз жалуйся. – Тяжелый вздох вырвался из груди.

– Вы как недовольны? – Лена уже удивлялась не всему.

– Смущает бесплодность… – брови с сожалением поднялись. – Конца не видно. Ведь снова что-нибудь придумают. Народ-то подбивать всегда увлекательно… так просто на бойню не пойдут… Витает новая идея! Проходил тут один… «Не позволю!» – кричал.

– Проходил? Кто?

Сердце женщины забилось сильнее.

Человечек поднял брови.

– Проломил! Развалил штабеля, разбросал инструменты, оскорбил, разломал дверь, – он кивнул за спину, – чего ее ломать – она раздвижная… недавно починили! Первый раз такое было! «Проходил»! – с издевкой повторил он. – Видать, кому-то из «галстуков» не повезло… Теперь вот осматриваю каждого изнутри, до расчленения. Техника безопасности! Кстати и второй… помоложе… туда же, но уже спокойно. Глянул на меня свысока, даже презрительно, как о смерти-то его спросил… мол, не боится? Раз напрямую прицелился…

– Да вы сумасшедший! – закричала Лена, не выдержав. – Вы просто сумасшедший! Что же вы тянули! Когда? Когда проходили?

– Очень может быть… а кто не сумасшедший?.. – тихо ответил мужчина. – Значит не остаётесь? Всё-таки приговорили?.. – И медленно побрел в сторону ванн.

– Постойте, – подозревая ужасное, громко сказала Лена, и тут же сама удивилась задуманному. – Постойте.

Человечек обернулся.

– Хотите… – она замолчала, будто понимая, наконец, глубину и смысл увиденного. – Хотите, – повторила она, – мы пойдем вместе… Туда, где сверкают купола. – И снова умолкла.

Незнакомец замер в полуобороте, брови поползли вверх, застыли и… вернулись на место.

– Врете вы всё, – вдруг прошептал он и, сжав ладони, поднес их к губам. – Никуда вы меня не возьмете. Огонек умирающей лампы уже не вспыхивает между светом и тьмой… освещается только табличка, что висит на каждом доме, где вы прячете души. Где и случается настоящий «Хэллоуин». А я уже стар… не до карнавала. Простите, но за третью неудачу платят.