— «De mutilation / En soustraction / Agnus Dei / Te voir en chair / J'en perds la tête…» — напела негромко Мари. — Чудно! Прекрасно звучит. И это женская песня, женщина должна петь. Ну-ка, давай вместе!

Им обеим очень понравилось то, что получилось. Артём исполнил вторую партию — там была простая и незатейливая латынь, текст, который и на Земле был вполне понятным.

— Отлично! — пришла к выводу Мари. — Всем понравится, точно говорю. Что ещё есть в списке?

В списке было много чего. «Halleluja», «Twist in my sobriety», «Freelove»… Чтобы исполнить нужным образом «Lux aeterna», потребовался голос Глории — диапазон впечатлял, и ведь ни разу не пела сама, пока была с Артёмом! Скромничала? Почему?

— Класс! — выдохнула Мари, смахивая с лица слёзы. — Пробирает-то как! И слова вроде не очень особенные, а как действует! Дальше!

— …Староанглийский, старофранцузский, — покачала головой Глория, пока они, втроём, ждали короткую очередь в приёмной цензора. — Насчёт французского не скажу, не разбираюсь, но английский звучит очень убедительно. Так вы на самом деле из далёкого прошлого?! А я и не верила…

— Из прошлого? — немедленно заинтересовалась Мари. — Почему я не слышала? Рассказывай!

На этом месте их пригласили к цензору. Ледяное лицо того оттаяло после первой же песни. Стараясь оставаться в рамках официального образа, цензор утвердил все до единой песни и пожал всем руки — смотри-ка!

— С ума сдуреть! — заключила Мари, когда они вышли на улицу. — Всё, пауза, мне и моему горлу отдохнуть нужно, мне же потом всё это петь уже по-настоящему, для людей.

— Мне с учениками поговорить нужно, — Глория привлекла к себе Артёма и поцеловала в щёку. — Не забудьте — встречаемся дома, в шесть!

— И почему я её не ревную? — задумчиво спросила Мари, провожая Глорию взглядом. — Сама удивляюсь, чего это я такая добрая стала. Не к добру это. Не поверишь, уже который день никому в рожу не дала — и не тянет. Что это со мной такое?

— Гормональные изменения?

— Не строй из себя доктора. Сама знаю, что изменения, но почему так сильно? На кого это ты смотришь?

— Тихо, — понизил голос Артём, и отвернулся. — За моей спиной, человек в чёрной куртке — видишь? Волосы выкрашены под седину.

— Вижу, — подтвердила Мари, посмотрев в указанную сторону — не привлекая внимания. — И кто он такой?

— Он видел, как убили Юлия Корту. Один из свидетелей. И его показания исчезли из дела.

— Слушай, он уходит — похоже, что-то почуял! Что будем делать?

— Нельзя позволить ему уйти, — решил Артём. — И желательно без шума. Следишь, куда он направился?