Мари оказалась в халате. И с чашкой чая в руке.

— О, проходи, — поманила Мари внутрь. — Тоже под впечатлением? Я после его концерта уснуть не могу. Вся как электрическая. Вот умеет же, даже завидую иногда.

— Под впечатлением, — согласилась Миранда. Теперь видно, чем занимается Мари: пьёт чай с пирожными. Явно Арлетт постаралась — столько заказов приходит, что уже твёрдо решила открыть свою кондитерскую. Уже и в ученики напрашиваются. — Это так ты соблюдаешь рекомендации доктора? Поправиться не боишься?

— Я и так скоро поправлюсь, — махнула рукой Мари, — как и ты, кстати. Нет, не боюсь. Сколько угодно могу этого есть, так плоской и останусь. Не первый год.

— Везёт. Любимое занятие?

— Нет, я так в себя прихожу, — Мари пригласила её за стол. — Давай, не стесняйся. Одно-то можно точно. Знаешь, после рабочего дня, когда от одного вида людей уже воротит, только этим и спасалась. Нашла себе убежище, оборудовала, чтобы ещё и мама на мозги не капала. Боится она меня. Дроссель, конечно, к удаче, но только не у тебя дома. Ладно, извини, я про себя могу часами говорить. Ты тоже слышала разговоры?

— О чём ты? — Миранда последовала совету. Божественно вкусно! И нет, нельзя такое есть на ночь, ведь не остановишься по доброй воле.

— О нём. Я ничего не говорила, кстати, даже не намекала. Не знаю, кто разболтал.

Миранда припомнила, что слышала в течение дня. Нет, про Ортема ничего не говорили.

— Ты обращаешь внимание на слухи? — спросила Миранда, в голосе её почувствовались льдинки.

— Я полицейский. Я всё слышу и замечаю. Это не означает, что я сама о том же болтаю, или верю всему, что говорят. Тебе сказать можно, ты тоже не болтаешь всем подряд. Возможно, он больше не сможет работать дросселем. Я случайно услышала — и пообещала доктору, что кому попало не скажу.

— Благодарю за доверие, — Миранда потёрла лоб. Совершенно неясно, что сказать. Особенно после того, что узнала про Лилию. — Не знаю, что и сказать.

— Ничего не говори. Он хорошо держится. Когда доктор мне сказал, что скользить мне больше нельзя, уже безусловно, я там ему страшный скандал устроила. Как подумала, что стану, как все — перепугалась. Только без обид, пожалуйста.

— Без обид, — кивнула Миранда. — Если бы мне запретили писать картины — может, я тоже скандал бы устроила.

Мари покивала.

— Ну да, ну да, я именно об этом. А он так спокойно к этому отнёсся — я уже испугалась, что сорвётся. Нет, и глазом не моргнул. Вот выдержка, а?

Миранда кивнула.

— Вы с Виктором видели что-то там, где подобрали его, — она посмотрела в глаза Мари. — Ты не всё рассказала тогда, по глазам вижу. Скажи прямо, у нас у всех неприятности? Будут снова эти «шарики» и та жуткая мерзость с четырьмя руками?