— Мы обе выросли, — Лилия осторожно погладила Веронику по голове. — Просто ты не заметила. Мне нужно позаниматься с тобой, прямо сейчас. Хочешь, чтобы он ушёл?

— Нет, — Вероника крепче сжала ладонь Артёма. — Голос прекратился. Я всё время слышала этот голос. А сейчас его нет. Я не хочу больше слышать его, не уходите!

— Мы не уйдём, — Лилия достала учебник из сумки. — Не отпускай его руку, если тебе так легче. Закончим наш урок, хорошо?

* * *

Вероника не без опаски отпустила руку Лилии. Потом — руку Артёма. Постояла так — изумление на её лице. И вновь наваждение — Артём снова смотрел на Веронику, а видел Марину. Долю секунды, и наваждение исчезло: Вероника ниже ростом, лицо треугольное, карие глаза и рыжие волосы. Ничего общего с Мариной, если подумать.

— Я его не слышу, — поразилась Вероника. — Не слышу голос. Так мне… мне теперь двадцать восемь лет? Да?

Лилия кивнула.

— Вы взяли меня за руку, и голос пропал, — Вероника подошла к Артёму. — Почему? Кто вы?

— Помнишь Марину? Она хозяйка Ортема, — улыбнулась Лилия, — а я её помощница.

— Как здорово! — детский, бурный восторг в глазах Вероники. И почти сразу же опаска — смутилась. — Простите! Вы не уйдёте? Я ещё увижу вас?

— Врачи осмотрят тебя, — Лилия помогла Веронике усесться на стул. — Так нужно. Мы здесь, и когда разрешат снова — мы снова придём. Договорились?

— Вы правда придёте? — Вероника взяла Артёма за руки, и посмотрела в лицо. — Правда? Честно-честно?

— Честно-честно, — Артём сумел сохранить серьёзность. — Пока будет нужно. Не беспокойтесь, это главное.

Он продолжал держать её за руки, пока Лилия ходила за врачом. Артём заметил, как напряглась Вероника, когда открылась внешняя дверь «клетки», но… почти сразу же успокоилась. Видимо, ждала чего-то неприятного, но оно не случилось.

* * *

Странно, но относительно краткий урок Лилии с Вероникой вымотал и Лилию, и присутствовавшего там Артёма — поговорили с поражёнными врачами — те никак не могли поверить, что Вероника Корвус теперь может говорить с людьми — и добрели до своего номера, куда им и принесли ужин. Хорошо, что Артём позвонил в Рим до ужина — после него уже точно не смог бы. Добрался до постели, успел пожелать Лилии доброй ночи, и — отключился.

Что-то снилось. Основным мотивом обрывочных, не запомнившихся снов был постоянно повторяющийся где-то вдали музыкальный обрывок — словно заело граммофонную пластинку с записью пьесы для симфонического оркестра. Проснулся внезапно, и понял всё, ещё толком не разобрав, что же такое он видит. Нечисть вокруг — столпилась вокруг кровати. Артём успел ощутить, что Лилия уселась — уселась рядом и схватила его за руки, успел ощутить её ужас. И, как и в предыдущих случаях, рассмеялся — нервным, неестественным смехом; впрочем, главное — что это помогло. Исчезла нечисть, и взамен залитого слизью и кровью пола — тот самый, чистый, практически стерильный пол гостиничного номера. Лилия обхватила его, и Артём чувствовал, как постепенно унимается её сердцебиение.