Рывок Скули «заставил» меня взвыть и заскрежетать зубами. Клепп озадаченно оглянулся и, рыкнув от досады, подхватил меня под левую руку. В таком положении мы и вбежали в подвал. Короткая заминка сделала нас последними в очереди отступающих. Волокли меня спиной вперед, давая возможность увидеть, как башня покрылась живым ковром, постепенно втискивающимся внутрь проломов. Дикарский божок ощутил угрозу именно из этого места и бросил туда все силы. Теперь Эйд со товарищи вел отчаянный бой, отвлекая на себя все внимание врагов и позволяя остальным соратникам спастись.

Где-то посредине идущего под уклон прохода нас ждали Али и Турнок. Я впился взглядом в глаза рудокопа и кивнул на стены прохода. Умница гном все понял верно. Он тут же начал высекать секирой искры из облицовочного камня.

Клепп, несмотря на вид увальня и тугодума, обладал звериной интуицией. Он уронил меня на пол и обжег ненавидящим взглядом. На его губах запузырилась пена, а глаза совершенно побелели. Казалось, он меня сейчас убьет, но берсеркер лишь крутнулся на месте и словно торпеда рванул к выходу.

Скули тоже соображал быстро. Он бросился за Клеппом, но я успел подставить ему подножку. В этот же момент Турнок ткнул пяткой своей секиры в середину высеченной руны. Камни потолка дальше по проходу глухо ухнули и, немного осев, рухнули вниз. Клеппу все же удалось проскочить наверх, а Скули лишь взвыл от бессильной ярости.

— Сволочь! — прохрипел Говорун, сжимая кулаки.

— Да, сволочь! — заорал я в лицо друга, сбивая его с яростного настроя. — Но я не дам тебе испоганить последнюю волю Эйда. Он хотел спасти тебя и Клеппа, так что теперь жизнь здоровяка вечно будет висеть на моей душе. Про всю жизнь не говорю, потому что ее у нас осталось не так уж много. А теперь заткнись и иди вниз. Турнок мог и перестараться.

Но гном все проделал филигранно — зря на него наговаривал Гурдаг. Камни потолка и тонны земли надежно отделили нас от врага.

В огромном подземелье загорелись магические лампы, освещая чуть больше сотни истерзанных воинов — людей, которым мне стыдно было смотреть в глаза.

Обвал отрезал нас от рева «озверевших», и тишина ударила по ушам тупой болью.

Хотелось выть от бессилия. Рядом огромной горой бесполезных мышц и шипов приуныл Рудый. Он еще больше ссутулился, округляя горб. Какая польза от его смертельного великолепия? И что теперь?

Либо «озверевшие» сами разберут завалы, либо божок «проапгрейдит», скажем, кротов — хрен редьки не слаще. От бессильного желания свернуть этой твари голову, или что там у нее можно открутить, даже зубы заныли. Но до врага мне не добраться. Конечно, можно было попробовать пойти в атаку верхом на Рудом, но в окружении «озверевших» с седоком сагар пробегал бы недолго.