— Сударь, — обратился он ко мне хорошо поставленным нейтральным тоном, — чего же вы от нас хотите?

Замечательный ответ. Из тех, что своей бессодержательностью очень аккуратно тянут время. Но я с предложенным не согласился — начни объяснять, потом заедешь неведомо куда. Нет уж.

— Да я ведь ясно сказал, — ответил я. — Могу повторить. Какой устраивающий всех здесь присутствующих выход вы можете предложить из сложившейся ситуации? В противном случае… — Я помолчал немного для эффекта, а потом ввернул ещё одну вспомнившуюся откуда-то фразу: — Собственно, уважаемые, вы имеете совершенно свободный выбор между пером и верёвкой, только и всего!

Боюсь, правда, глубину и тонкость юмора этой шутки никто из окружающих в полной мере не оценил — ни один даже не улыбнулся. Разве что Аниз дрогнул бровью. Ничего, пусть думают. Я решил ждать.

Возникло было желание покурить. Но я его быстренько отбросил. Ситуация представлялась не совсем той. Да и мандраж определённый присутствовал. Вовсе непросто вести такие переговоры. А если, ни к селу ни к городу возникла навязчивая мысль, у меня вместо сигарет опять паспорт вылезет? Непринуждённо извиниться и запихать обратно? Та ещё рекомендация для председательствующего.

— А вы, почтенные, что скажете? — обратился я к старейшинам, шушукавшимся на своей стороне стола. Их, похоже, оборот дела достал более всего. Ответ от них я получил тоже не сразу.

Но в конце концов поднялся выставленный ими оратор — к моему удивлению, совсем не Чештина, а Черпадло — и сказал:

— Сударь магистр, — он даже поклонился, старательно подчёркивая своё достоинство, — вы можете насмехаться над нами сколько пожелаете. Но вам всё равно не заставить нас, хранителей нашего рода, поступиться заветами предков!

— То есть, — я не стал тянуть с ответом, — иными словами, вы согласны помереть сами и привести весь ваш древний род к бесславной гибели?

Черпадло не нашёлся что ответить сразу, и я ещё добавил:

— И учтите, пожалуйста, я нисколько не шучу! Я действительно жду от вас удовлетворяющего всех ответа. Выберите его сами, чтобы уж не было никаких обид и недовольств по поводу вашего якобы притеснения.

После такого заявления снова повисла тишина. Старейшины усиленно переваривали услышанное. Время текло томительными медленными каплями из неплотно закрученного крана.

К сожалению, я не мог заявить прямо, что мне от них требуется: старейшины достаточно показали, насколько готовы слушать Посланца без знака Великого Дома.

Капка, надо полагать, был не менее крут. Оставалось только изложить им ситуацию в требуемом виде и постараться не дать им позабыть о ней. Что я и делал.