Дверь на резном крыльце распахнулась, из нее выскочил здоровенный бородач, прикрытый единственно березовым листком на причинном месте. На закорках у него сидела голая толстая Даная привокзального розлива и сверкала на солнце золотой фиксой – что твоим лазером. В три прыжка мужик одолел ступеньки и сиганул в реку. Бабешка сразу же отцепилась от него, запрыгала на одном месте, повизгивая и шлепая о воду литыми грудями, а мужик, ухая, поплыл саженками на тот берег.

Зойка отвернулась.

Не то чтоб она была ханжой-недотрогой – да такого повидала за свой бабий век, за гостиничную свою неподцензурную службу, да такого наслышалась, что все эти картиночки ей – как слону горчичник! – но противно стало. Пошла в горку – прочь от реки, от буйства духов. А буйство, похоже, ширилось: на реке орали на разные голоса, веселились, по-научному – релаксировали. Над Зойкой в синем небе, но невысоко парил бумажный змей, воздушные лихие потоки давили его к земле, а он не хотел и, наоборот, рвался к солнцу, как Икар. И вырвался-таки! Но в некий момент, научно говоря, контрапункта он совсем низко завис над Зойкой, и та увидела на змее большую черно-белую фотку грустной девочки лет двенадцати, а над фоткой – надпись плакатным пером: «Наташенька, золотце мое, вернись к маме!» Змей, повторимся, одолел потоки и глиссанул ввысь, мячиками в ней запрыгали: вернись к маме, вернись к маме, вернись к маме… Зойка, любопытная, быстро ухватила одну и, вскрикнув, выронила: буковка оказалась горячей, как головешка.

– Жжется, – удивленно сказала Зойка.

Свен только плечами пожал: мол, всяко бывает.

– Это тоже чье-то желание? – спросила Зойка.

– Наверно.

– А почему оно не исполняется?

Буковки, как гномы, шуршали в траве.

– Не знаю. Такое, значит, желание.

– Я хочу, чтобы Наташа вернулась к маме.

– Какая Наташа? Кто мама? Помилуйте, Зоя, это же не ваше желание…

– Нет, пусть вернется, – упрямо настаивала Зойка.

Свен тяжко вздохнул:

– Считайте, что вернулась.

Змей резко затормозил, пошел на посадку. Зойка не видела, где он сел, но зато увидела вдалеке среди деревьев девочку, которая легко бежала куда-то.

– Это Наташа? – строго спросила Зойка.

– Наташа, Наташа, – успокоил Свен. – Кто ж еще?..

– Так-то лучше. А то одни сопли: вернись, вернись…

– Вы вмешались в чужую фазу, – укорил ее Свен. – Так нельзя.