— О да! — обрадовался Коля. — Владимир, испанцы сказали мне, что и вы успели познакомиться с ними, и даже предложили им свою помощь. Вы тоже археолог?

— Нет, что вы, — рассмеялся Рахманов.

— А чем вы занимаетесь, если не секрет? — полюбопытствовала я. — Мы ничего не знаем о своем спасителе.

— Ну что вы, какой я спаситель? И, конечно, никакого секрета нет. Я режиссер-документалист.

— Как интересно! — вскричала я. — А какое же у вас образование?

— Вообще-то у меня два образования. Изначально я технарь, инженер. А позже я закончил ВГИК, режиссуру. — Он усмехнулся: — Видите ли, на нас Рахмановых лежит определенная печать. Этот далекий предок, завещавший нам рукопись, был, очевидно, человеком незаурядным и очень образованным.

— Это точно, — подтвердил Николай.

Я застыла, ни жива, ни мертва, силилась не изображать на своем лице ничего, кроме праздного интереса.

— Тьфу! Я же совсем забыл, что вы знакомы с ним лично! — засмеялся Владимир. — Так вот ни одного своего наследника не оставил он равнодушным. Каждый стремился достичь чего-то в жизни, прежде всего, получить хорошее образование и как-то расширить рамки своего мироощущения.

— А один из вас даже пытался искать Тартесс, — вставил брат.

— Правда? Этого я не знал.

И Николай рассказал о путешественнике Рахманове, который в середине девятнадцатого века взбаламутил испанскую прессу тем, что знает, где хранится тайна Тартесса, и благодаря которому мы и обнаружили Сантрелью.

— Что ж, это только подтверждает, что рукопись заражает всех, кто ее серьезно читает, — покачал головой Владимир. — Дед мой, например, был историком-арабистом. Отец мой — врач, но у него есть хобби. Он страстно увлекается древнерусским язычеством. Я с детства тянулся к точным наукам и считал, что овладение научно-техническими достижениями и откроет для меня мир новых знаний. Но я очень интересовался историей своего предка, изучал историю Испании, побывал на Волге, в Новгороде Великом. Однако, меня все больше влекли те области знаний, которыми владел Святогор: и философия, и медицина, и астрономия. Но я не Святогор. Все познать мне не под силу. Представляя, как я общаюсь с людьми науки, попадаю в их святая святых, окунаюсь в их мир, я вдруг осознал, что могу снимать фильмы о них.

— Так вы предложили археологам снять о них фильм? — догадался Николай.

— Не только предложил. Я уже кое-что снял, — сказал Рахманов. — Я ехал в Испанию не с целью выручать затерявшихся в одиннадцатом веке. Как вы догадываетесь, такое объяснение, мягко говоря, озадачило бы моих коллег. Я ехал в командировку, снимать исследовательскую работу испанских археологов.