Илья был зол на Борга. Сам голову сложит ни за понюх табака, а других, кто поверил в него, кто последовал за ним, под петлю палача или меч дружинника подведет. По тому, сколько убитых на площади лежало, Илья понял – не меньше сотни. Было некоторое удовлетворение – дружинников не меньше полегло. Но что толку? Мятеж подавлен, в этом сомнений нет, и жертвы были напрасны.

Дружинники и в самом деле успели зарубить часть язычников, устроивших давку на узкой улице. Но множество их вырвалось и разбежалось. Гриди на конях гонялись за пешими, а догнав, рубили.

Удавалось это не всегда – язычники сопротивлялись. Кто из лука почти в упор стрелял, другие из пращи камни метали, целясь в не защищенное шлемом лицо гридя, а были и вовсе отчаянные, кидавшиеся на преследователей с колом. Иной раз им удавалось ранить гридя в ногу, пока не убили, – ударить выше не удавалось. Гридь на коне высоко, да и кольчуга грудь, живот и спину прикрывает.

Илья слышал отдаленные крики, топот коней. Иногда дружинники были близко, и он слышал, как они перекрикивались. Один из дружинников остановился на берегу, совсем рядом, и Илья по шею погрузился в воду.

Дружинник крикнул кому-то:

– Нет никого!

– Скачи дальше! Воевода Ратибора требует – живым или мертвым.

– А как я его узнаю?

– Высокий он и мечом владеет мастерски.

– А ну его, Ратибора, – пробормотал гридь, – еще самого срубит. Пусть кто-нибудь другой геройствует.

Илья усмехнулся – дружинник был в десятке метров от него.

Гридь ускакал, и Илья опять встал – ноги его уже закоченели. Он услышал, что по берегу кто-то пробежал, но точно не дружинник – те все конные.

Илья все-таки набрался терпения и высидел до темноты. Потом прислушался – из города доносился слабый шум: наверное, дружина поела и теперь упивается победой, торжествует.

Илья выбрался на берег, снял с себя одежду, сапоги. Одежду отжал, насколько мог, из сапог и ножен вылил воду. Надевать влажное было неприятно, но сухой одежды нет.

Он побежал по берегу. Река – как путеводная звезда. Бежал размеренно: вдох через нос, выдох – через рот. Согрелся, даже пальцы ног, ранее почти бесчувственные, потеплели. От одежды пошел пар, и она стала подсыхать на разгоряченном теле.

Устав, Илья переходил на шаг, но потом опять бежал – и так до утра. Сколько он километров пробежал, даже примерно сказать не мог, но знал, что много. Однако река делала изгибы, и по прямой от Белоозера он в итоге удалился недалеко.

Когда солнце начало вставать, решил устроить дневной отдых. Вблизи Белоозера днем ему передвигаться опасно, надо залечь и набраться сил.