– Слушай, дружище! У нас же мероприятие сегодня проходит в цирке! Шоу месяца, гастроли бродячего цирка ! Я совсем забыл, а ведь уже началось! Давай сходим! У меня, правда, только один билет, но я тебя проведу, не волнуйся. Посмотришь, как развлекается местная публика…

– Почему бы и нет? – пожал плечами Антон.

– У тебя денег местных нет, полагаю?

– Нет, не обзавелся…

– Вот, держи – Демичев сунул ему в руку тонкую пачку бумажек. -Это кредитки. Действительны для предъявления в городе и пригородах.

Наскоро собравшись, они спустились в потемках по лестнице, и направились к цирку, расположенному на площади Согласия в трех кварталах от пролетарского дома.

– А вот и цирк! – весело воскликнул Демичев, указывая на светящееся морем огней здание на площади. – Именно здесь люди проводили бы все свои вечера, если бы коммунисты пришли к власти в стране! (перефраз Хантера Томпсона о цирке Сиркус)

Это было массивное сооружение из стекла, стали и бетона, построенное в форме цирка шапито, то есть большого шатра. Яркая аргоновая вывеска красовалась над куполом – "Красная Арена". На площади было безлюдно – представление уже шло.

Яркая размалеванная афиша красовалась на стенде у дверей – "Бродячий Цирк Шапито "Солей" представляет! Только сегодня – репризные клоуны, акробаты под куполом цирка, факиры, заклинатели змей, шпагоглотатели и гермафродиты, извергающие огонь! Дрессированные медведи и индийское слоны! Чудеса левитации! Магический хула-хуп ! Мистические исчезновения и превращения! Все лучшее сегодня в нашей программе для вас!

– Черт, начало пропустили! – с досадой бросил Демичев, мимоходом рассматривая афишу. -Ничего, еще не поздно…

Просторный вестибюль утопал в электрическом свете – роскошь, которую могли себе позволить только коммунисты. Взбежав по лестнице наверх, Демичев подошел ко входу в зал, показал пригласительный билет какому-то худенькому пареньку в жилетке и кивнул на Антона

– Он со мной…

Наступая на чьи-то ноги и смущенно извиняясь, Антон вслед за Демичевым пробрался по шестому ряду к местам в центре ряда; мебельщику всегда бронировали места в партере, его ценили в общине.

Был полный аншлаг – галдевшая и дымившая папиросами публика забила зал под завязку. Почти все были в кожанках, многие сидели с оружием. Кто-то примостился на ступенях в проходах, стояли даже у входов в зал.

А на круглой арене, посыпанной песком, вовсю шло представление- импозантный атлетически сложенный мужчина в облегающем серебристом трико глотал длинную шпагу, запихивая ее себе в глотку. Длинная шпага зашла по самую рукоять, торчавшую изо рта. Наконец, он засунул и ее, закрыл рот и поклонился публике, взорвавшейся аплодисментами. Затем изверг пламя изо рта.