– Если… если я умру, то пусть Даша окажется на свободе, в безопасности и как можно дальше отсюда. В каком-нибудь уединенном месте, где ее никто не потревожит до конца жизни.

– Знаешь, Богданов, я обычно не иду на уступки. Но один раз я уже вытащил Стужневу Дарью из цепких лап самой смерти, так что… в общем, я очень сентиментален. Хорошо, обещание выполню. В случае твоей кончины я позабочусь о Даше должным образом. Клянусь, никаких подвохов. Желание смертника, причем моего фаворита, для меня закон.

– Спасибо, – кивнул Виктор. – Как думаешь, чего мне стоит ожидать от этого боя?

– Сюрпризов, – подмигнул Лагош. – Крупных сюрпризов. Ну и не забывай про правый бок – ты частенько открываешь его, когда атакуешь.

Иномирец еще раз поблагодарил это странное сверхъестественное существо и напряг слух: лязг металла на арене прекратился, и устроитель уже объявлял о начале последнего поединка. Решетка в дверном проеме поднялась, приглашая очередного претендента на смерть выйти под шум толпы на песок арены, чтобы принять там свою судьбу.

– Иди, – сказал Лагош. – Я буду болеть за тебя. Наверное.

– Ты так любезен, – усмехнулся Виктор, поднимаясь с пола и быстрым шагом направляясь через открывшийся проход на ристалище.

Овальная арена, а точнее, ее сегмент для проведения боев был ярко освещен сотней факелов и обагрен лужами крови. Тут и там лежали ошметки предыдущих бойцов, закончивших свою жизнь здесь, в Хау Грушмале. Отсюда, с самого низа, трибуны казались еще выше. Сотни зрителей слились в единое разноцветное мерцающее полотно. А взгляд Виктора оказался прикован к приподнятой решетке напротив, рядом с которой стоял готовый к поединку его противник.

Иномирцу было невдомек, как весь мир Даши в одночасье рухнул, оставив после себя лишь обугленные руины, когда она увидела, кто будет сражаться с Роджером. Девушка, заметив Виктора, встала как вкопанная и приоткрыла рот в безмолвном крике отчаяния. Так она и стояла целую вечность, не в силах вымолвить ни слова, и весь шум вокруг превратился для нее в полнейшую тишину. Там, внизу, собирались биться насмерть два самых важных для нее человека в этом мире. Пересилив себя и взглянув на своего хозяина, Даша увидела лишь озлобленный оскал. Девушка сразу все поняла: Крамм знал. Крамм знал, что должно произойти. Именно поэтому он был так добр к своим человеческим рабам в течение последнего месяца. Рабовладелец имел все, что нужно для комфортной, даже элитной жизни. Ему не хватало лишь одного – развлечения. И душевные страдания рабыни стали для него долгожданным упоением.