- Ааа! - воскликнул Ассикакий. - Вот ты о ком! Не волнуйся. Я подумал и решил, что погорячился. Парень он хороший, работящий, нам в обители как раз такие нужны!

   Натасий засветился, как золотое блюдо в шкафу настоятеля.

   - Спасибо! Спасибо! Спасибо!!! - монах опять полез к Ассикакию. Облобызать, так сказать, в знак благодарности. Но святой отец жестом остановил его:

   - Стой, брат. Вспомни, чему нас учит Максия! Не достаточно выпросить прощенья у священника! Пойди и покайся перед тем, кого очернил. И если он тебя простит - тогда и Светлая Максия простит.

   - Верно, - брат Натасий торопливо стал подниматься с колен, чуть не запутавшись в складках своих. - Вот сейчас пойду и расскажу ему все!

   - Иди-иди, - подбодрил его Ассикакий, зевая и кутаясь в одеяло в надежде, что окорок и пиво недалеко уплыли.

   Мила сквозь сон почувствовала, как что-то сначала щекотало ухо, а затем ткнулось в него чем-то влажным.

   - Дымка! - девушка неприязненно повела плечом, но открывать глаза отказалась.

   Лошадь обиженно фыркнула и вновь принялась пощипывать траву. Но вскоре девушка почувствовала, что лошадь опять хочет ее разбудить, и на этот раз она настроена решительно. Вместо щекотаний и фырканья были мягкие, но настойчивые тычки в плечо.

   - Вот ведь вредная скотина!! - не выдержала Мила и села. - Ну что ты хочешь??

   - П-п-простите меня! - промямлил Натасий.

   - Ооой... - Мила была удивлена и вместе с тем растерянна. Она ведь собиралась разобраться с ним, но кажется, проспала. Он сам к ней пришел. - Брат Натасий, что вы тут делаете?

   Краем глаза девушка заметила, что Лесс, Грай и Эрион тоже проснулись, но вот вставать не торопились, так и лежали, прикрыв глаза и старательно посапывая. Эльф даже всхрапнул для достоверности. Но монаху было наплевать на них, он явно был чем-то напуган.

   - Ээээ, - протянул Натасий, пытаясь вспомнить имя бородача, но в голову как назло ничего не приходило, - ...сын мой, я пришел к тебе, чтобы испросить прощения. Прости меня, если сможешь.

   Мила аж оторопела от такого заявления:

   - Но за что же, брат Натасий??

   - Я...я поступил недостойно... Должно быть Бесс нашептал мне это... Я не желал, чтобы ты стал послушником монастыря, хотел оставить тебя прямо в Марьце...

   - Вот как? - на рябом простодушном лице бородача появилось выражение детской обиды. Большие, глуповатые глаза смотрели на него с коровьей грустью. Монах почувствовал себя еще гаже, теперь не только животный страх, но и совесть требовали, чтобы он рассказал ему всю правду.

   - Да, прости меня, пожалуйста! Я служитель Максии и не должен был так поступать. Она так мне и сказала...