— Что хотел, родной?

— Да вот, медицину ищу.

— А что тебе до неё?

— Клешню бы перевязать, тряпки кончились.

— Ну, пошли. — Я полез ключом в замочную скважину автомобильной дверцы. Мужик восхитился:

— Ты даёшь! От замаскировался, в жисть не удумаешь, что доктор. Я решил, опять из Легиона солдатик драпанул.

— Так и было задумано…

Перевязывая длинную рваную рану, тянущуюся вдоль всей руки, я полюбопытствовал:

— Кто это тебя?

— Глорзик приласкал. Маленький такой глорзик, симпатичный…

— Что делили?

— С ним поделишь… Он тебя самого враз так на куски поделит — не поймёшь потом, что там попервах и было-то. К закату в песок не успел закопаться, вот и весь делёж. Хорошо хоть, патрон с разрывной в стволе был. Ты где остановился, у генеральши?

— Да нет, у этой… королевы, что ли.

— Это одно и то же. Ясно. Поноса нет ещё?

— С чего?

— С ихней стряпни. Ты в виски соли сыпани, помогает. А я вам завтра постараюсь песчаных зайцев настрелять, чтоб не весь день в сортире сидели.

— А почему генеральша?

— Так она генеральша и есть. Леди Зак, вдова покойного генерала Зака, бьющего главы всех оккупационных сил этого вшивого мирка, мать его с перевёртом. Привыкла, что ей все вокруг подчиняются, вот и возомнила себя королевой. А тутошние психи со всей душой к ней в подданные поназаписывались.

— Отчего ж она здесь оказалась?

— Дак покойный муженёк её, как узнал, что отсюда выхода нет, пулю в лоб себе с досады зафитилил. Честь офицера, понимаешь, и другая такая дрянь… А леди из её домика попёрли, там теперь полковник Жувре обитает. Тоже тот ещё фрукт… Ну, она бродила-бродила да сюда и прибилась. Тут всех принимают.