Особенно приглянулись мне совершенно восхитительные маленькие штучки, сделанные из крошечных искусственных цветочков, кружев, ракушек и всяких милых непоняток. Будь я дома, несомненно, тут же изрядно бы облегчил свой кошелёк, имея в виду двух своих любимых женщин да ещё двух дочерей. А здесь — кому оно? Впрочем, одна дама на бригаде у нас есть, но вот как она отнесётся к подобному подарку?

Поразмышляв на эту тему некоторое время, я постановил для себя: непременно затащить сюда начальницу. Раскланявшись с владельцем заведения крошечным старичком с испачканными чем-то глубоко-чёрным пальцами — и с сожалением оторвавшись от созерцания его сокровищ, намылился шлёпать обратно к месту нашей дислокации. Выражение ожидания на лице хозяина сменилось глубокой покорностью судьбе, рассохшаяся дверь скрипнула, я вновь оказался в пыльной жаре вечернего Кардина.

Рат ожидала моего возвращения, нетерпеливо приплясывая на порожке открытой кабины. Возмущённый писк долетел до меня ещё ярдов за сто:

— Где ты шляешься? Кто должен за тебя работать?! Я тут уже кучу народа обслужила, а мой фельдшер по кабакам шляется!

— Обижаешь, начальница, ни по каким злачным местам я не шлялся. Просто прогулялся чуток.

— Врёшь, поди?

— Ни боже мой.

— Всё равно свин. Совсем о докторе не думаешь. Вконец обессовестел.

— Опять вот зря ругаешься. Я о тебе всегда помню. Гляди! — И, торжественно достав из кармана, поставил на капот благоприобретённое пиво.

Люси чуть удар не хватил. Она снова и снова читала этикетку, явно пытаясь удостовериться, что это не сон. Наконец вымолвила:

— Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Не томи, открывай!

Я сковырнул крышечку. Мышка, держась за горлышко передними лапками и смешно болтая в воздухе задними, осторожно просунула внутрь бутылки маленький носик, стараясь достать им поднявшуюся вверх пену. Вынула мордочку, спрыгнула на сиденье. Весь вид её выражал совершеннейшее и абсолютнейшее блаженство.

— Шурик, милый… Угодил! Нечего сказать, просто донельзя!

И, перейдя на более строгий тон, спохватилась:

— Где моя мензурка?

Требуемое было незамедлительно поставлено рядом, и Люси приступила к извлечению из посудины тёмного стекла бездны наслаждения.

— А какие это толпы народа ты здесь исцеляла? — поинтересовался я, видя, что гроза миновала.

— Да есть о чём говорить, — махнула лапкой мой мышедоктор, — всего-то и была одна астматичка. Эуфиллин в вену, и всех делов.

Я прикинул, каково было начальнице управляться с двадцатикубовым шприцем мало что не с неё длиной, и понял причину столь гневной встречи.