Двигаясь вдоль восточной стены, мы обогнули центральное сооружение Храма (где у Уфимского был «гараж» для танка) и заглянули за угол.

Как я полагал, там, за углом, мы вот-вот станем свидетелями превращения в бублик и третьего джинна.

Однако этот джинн проявил выдающийся интеллект.

Вместо того чтобы, как каратист из замшелого анекдота, «скакнуть с голой пяткой на саблю», то есть безоглядно наброситься на «Черчилль» и огрести звездюлей от магического зеркала, джинн свернулся кольцами, как заправская анаконда, и спрятался за уцелевшим фрагментом стены!

Оттуда джинн то и дело высовывал самый кончик своего огненного тела – это он так поглядывал на танк, чтобы прикинуть, как бы половчее атаковать его, не подставляясь под магическое зеркало.

Уфимский, в свою очередь, боялся подъезжать к джинну слишком уж близко…

Вдруг доктор-фридайвер остановил танк и открыл огонь из пушки.

То ли Уфимский хотел джинна испугать и заставить из-за стены выпрыгнуть, то ли надеялся, что стена разрушится и джинн подставится под магическое зеркало… Теперь уже не узнаешь.

Нам, однако, всё это было на руку.

Из-за того, что внимание Уфимского было полностью поглощено охотой на джинна, мы получили возможность спокойно сблизиться с целью.

Сперва мы обошли танк с фланга.

Затем подползли к нему почти вплотную – на десять метров.

Я уже приготовился поставить рекорд по бегу на сверхкороткие дистанции и, ловко приблизившись к «Черчиллю», засунуть гранату ему в воздухоприток, когда меня остановил дядя Вова.

– Погоди, Сергуня, – сказал он шепотом. – Если мы сейчас его рванем, кто будет джинна останавливать?

– А надо? – ответил я вопросом на вопрос. – Это же Уфимский джинна разбудил, а не мы! Нам-то что?

– Вообще-то надо, – вмешался Кадам. – Три джинна, напомню тебе, неуравновешенны и смертоносны. Этот джинн разбудит двух других, и втроем они нас всех перебьют. Уж такие это существа!

– Перебьют? Но за что?

– Не «за что», а «зачем»!

– Ну и зачем?

– Для потехи.