Взрывами разворотило весь бок танка – тот самый, где прежде находился воздухоприток. Машина полностью вышла из строя, но горела еле-еле, совсем незрелищно.
Вдруг беззвучно (похоже, петли смазывали на совесть, регулярно) открылась бронедверь в борту и на свет божий, пошатываясь… показался Уфимский собственной персоной!
Лицо у него было каким-то похмельным и задумчивым, что совсем не вязалось с бедламом вокруг.
– Здорово, док! – крикнул я, благо расстояние между нами было метров шесть. – Как оно ничего?
– Полет нормальный, – с кривой ухмылкой ответил тот. – Был нормальный… Пока вы не вмешались.
– Уж не обессудьте… Иначе мы не могли, – я развел руками, очень стараясь, чтобы это выглядело максимально издевательски. – Ведь все-таки мы на стороне добра, а вы – на стороне зла.
– «На стороне зла»? – Уфимский, похоже, искренне удивился. – Да кто вам сказал такую вопиющую чушь?! Я просто пытаюсь достичь целей, понимание которых вам, по многим причинам, недоступно!
Прозвучало это довольно высокомерно, а я высокомерных не люблю. Поэтому в моем голосе тотчас задребезжало раздражение.
– Конечно-конечно, куда нам, простым воякам, тупым, как сибирские валенки, постичь красоту замыслов великого доктора, фридайвера, хитреца и коллекционера английских танков…
Мои слова просто-таки сочились иронией. Однако доктор никакой иронии, похоже, не считал – вот что с людьми делает контузия!
– Да, вы совершенно правы! Вы не можете, не в состоянии понять величие моего плана! А ведь я семь лет потратил на то, чтобы изучить Империю Алхимиков и всё здесь грамотно организовать! И теперь, когда некоторые мои особенно сложные и плодотворные схемы заработали, я желаю получать прибыль от той, так сказать, фабрики, которую я тут построил!
– А принцесса Амита – она что, шестеренка в вашей фабрике? – догадался дядя Вова.
– Ну почему же «шестеренка»? – обиженно нахмурился Уфимский. – Принцесса на целый фабричный станок затянет! С числовым программным управлением.
– Хотите сказать, вы намерены отвезти ее к Бин Назиму и получить за это три мешка золота, бочку варенья и мешок печенья?
«То есть сделать ровно то же, что собираемся сделать мы», – добавил я мысленно.
Однако Уфимский лишь рассыпался в презрительном смехе.