– Долго не занимался. В камере не развернешься. Удовольствие получал.

– Понимаю! – согласился он. Слова о камере его нисколечко не смутили.

– Дальнейшие спарринги, насколько я вижу, бессмысленны, – взял слово рыжий. – Как к тебе обращаться?

– Егор.

– Стас, – представился в ответ. – Командир этих неучей, спецназа охраны изолятора. Нас мало, но мы в тельняшках, – позволил себе улыбнуться. – Тренируемся не здесь, у нас, сам понимаешь, база в другом месте. А этот зал так, для сотрудников и некоторых других. Мне еще приказали на мечах тебя проверить, – перескочил без паузы. – Ты как?

– Я-то – «как», а ты? – спросил я насмешливо.

– Немного занимался кендо.

– А что это?

– Не знаешь? – удивился он. – Японский бой на мечах в защитных латах. Олег, принеси форму.

Мы оделись в шлемы с сеточкой на манер фехтовальных с добавленными к головному убору легкими наплечниками. Пластиковые нагрудники, переходящие в защиту живота, юбочка и «латные» рукавицы. Стас называл каждую деталь, но я не запоминал. Бамбуковый двуручник запомнил – синай.

– Какие правила? – спросил я, приноравливаясь к балансу, длине и хлесткости меча.

– Правил куча, но мы обойдемся без них. По яйцам не бить и… пожалуй, все.

– Колющие удары считаются?

– Если чувствительно, то почему бы и нет? – рассудил, пожимая плечами. – Но не советую на них размениваться, темп потеряешь. Бой кончается, когда один окажется на земле или признает поражение.

– Понял.

Мы разошлись метров на пять, и он скомандовал по-русски: «Бой!» – а дальше пошли чисто японские вопли вместе с хлесткими разнонаправленными ударами. Честно говоря, я не ожидал такой прыти и, запутавшись в непривычных неудобных латах, пропустил пару чувствительных ударов по корпусу. Бил он, признаюсь, увесисто. Позор! В настоящем бою так и погибнуть можно, а по мастерству мой соперник был далеко не Витаром – мастером меча и даже не Роном – хорошим середнячком. Я собрался, привык к одежде, к необычно легкому оружию и наконец потеснил Стаса. Он упал через минуту, вырубленный точным ударом по темечку. Для этого мне пришлось подпрыгнуть. Шлем, разумеется, бамбуковую палку выдержал, а голова – нет.

Стас не потерял сознание. Его повело и заставило оступиться, он вынужденно упал на колено. Сорвал шлем. Прижал ладонь к темени:

– Нихренасе! Я понимаю – боккэном, деревянным мечом, но бамбуком?!

– Не стану утомлять разговорами типа: «Сила в правде» или «Меч – продолжение духа воина». Скажу просто: мой вес, помноженный на скорость удара. На квадрат скорости, – уточнил я, уважительно поглаживая бамбуковый синай. – Ты погляди-ка, хороший бамбук – выдержал. Если бы сломался, погасил бы энергию удара. Я рисковал.