…Так я еще никогда не дрался.

Да что там Волейнар – детский сад!

Собак было много. Собаки были сильные и ловкие. Я сам не успевал следить за своими движениями – тело опережало разум. Они падали, скулили, рычали, бросались в атаку. Одна прыгнула, целя в глотку – я располосовал ее собственную, вторая кинулась со спины – разворот, удар, разворот. Назад, шаг в сторону – удар. Вниз, вбок – выпад, шаг – защита. Звон, лай, удар, вой. Брешь – рана на руке. Не увернулся, не успел – некогда. Удар, еще, и еще, и – защита. Шаг назад, вниз, на землю – удар. Подъем. Так распрямляется освобожденная пружина – резким ударом.

…Время исчезло, смазалось в скорости, в бесконечную череду стремительных движений, и распознавать его не удается по ударам сердца – оно бьется как сумасшедшее, стараясь успеть за движением. И нет ни начала, ни конца, одна бесконечность, потому что время – исчезло.

— Дэннер!.. Дэнне-ер!..

Я стоял по колено в обрубках тел, и липкая кровь густела на одежде, на волосах, на коже. Сердце колотилось. Так… так сильно не колотится, это невозможно. Когда я сумею отдышаться?.. Больше ни одной собаки?.. Так быстро?.. Где собаки?..

— Дэннер!

Нэйси дергала за рукав. Я сглотнул вязкую от пепла слюну и заставил себя обернуться. Адреналин отпускал, и теперь рука пульсировала болью. Когда я успел схватить рану?.. Не знаю.

— Дэннер, очнись, надо уходить!

— Владимир! – Голос разнесся по выжженному берегу, так неожиданно, что мы оба вздрогнули. – Владимир, ты меня слышишь? Отзовись.

Я не должен отзываться. Нельзя. А, все равно.

— Слышу, Ласточка.

— Бегите сюда. Мы откроем.

— А нечисть?..

— Ложитесь и закройте уши.

Они собираются стрелять?..

Я послушно плюхнулся на трупы, прикрывая собой Нэйси. Девчонка задергалась – не то неприятно сделалось на груде мяса лежать, не то я ее придавил. Танк медленно, солидно развернул орудие. Я сообразил прикрыться дохлой собакой.

А когда поднял голову в следующий раз – лес полыхал, как Вечный Огонь. Пользуясь предоставленной возможностью, пока твари не очухались, мы с Нэйси бросились к постепенно набирающему скорость танку.

Мы уже видели, как открывается люк, забрались на кабину, потом спустились внутрь. Последнее, что я помню, как Ласточка обняла меня, не прекращая ругаться. А затем опустилась темнота.