Я не заметил, как мы оказались в пустынных подземных гаражах, что под стоянкой, прошли сквозь пять сотен, не меньше, серых, и чёрт знает сколько пятнашек, потом спустились в какой-то косой пролом в бетонном полу, больше некуда было идти, из гаражей было только два выхода, и оба наверх.

И вдруг я заметил странное дело — серые кончились. Как-то разом остались там, за нашими спинами, в гаражах. Мелькали пятнашки, вереща, превращались в месиво, размазывались выстрелами по стенам и полу пещеры… Проход расширился, я автоматом бросил взгляд на задачник. Ба! Казалось, мы уже пол-Ромова прошли под землёй, а мы всего лишь под этим долбанным институтом! И вот тварей стало так много, что мы поняли — всё, дальше не пройти, сомнут. И «палыч» нестерпимо жег руку, и последняя кассета в обойме. Надя резко дёрнулась, зажмурилась и обхватила голову руками. И я снова, как тогда, на базе, и ещё раньше, в Москве, услышал такой уютный любимый голос: «Милый, идём, я их придержу…» И пятнашки вдруг замерли и разом расступились, странно и гадко закивав клиньями своих скользких голов. Чего вы киваете, бесы прозрачные? Какой-то огромный бескрайний подвал, должно быть, институтский, странно, зачем им понадобился такой огромный подвал? Какой отвратный запах, и совершенно пусто, одни пятнашки и куча каких-то чёрных бугристых пятен на бетонном полу. И пятнашек здесь даже не сотни — тысячи! Что вы здесь, плодитесь, что ли? Мы шли и шли, а они всё кивали и кивали, мурлыкая что-то, как довольные кошки. Я взял Надю за руку и почувствовал, как она напряжена и вся дрожит.

Я огляделся и в свете фонарика вдруг разглядел поодаль, за толпой пятнашек, какие-то странные и подозрительные мешки. Мы подошли поближе, и я обомлел. Это были… яйца! Огромные, почти круглые, в высоту они доставали до моего колена! Насколько хватало света от луча, в какой-то туманной дымке стройными рядами уходили в темноту сотни, а то и тысячи коричневых кожаных яиц. Да что за монстры их тут кладут?

— Я больше не могу, их слишком много! — прошептала моя малышка и прижалась ко мне. — И сверху на голову что-то так давит…

Я обнял её, всем телом ощутив бившую её дрожь, и погладил по голове.

— Надо выбираться отсюда…

А куда выбираться? Обратно? Там, пожалуй, теперь все серые Ромова ждут нас с нетерпением, а «палычи» почти дохлые. Словно в ответ на мой немой вопрос, Надя показала на далёкий потолок. Я поднял голову и увидел в свете фонарика толстенный электрический кабель, свисающий почти до пола, а наверху, на потолке уходящий в зияющую чёрную дыру, в которую можно было пролезть. Молодец, Надюшка! Надеюсь, плевки ещё не научились быстро лазать по таким канатам?