Наместник объяснил, как можно найти дом боярина да имя его.

– Когда поедешь?

– Завтра с утра.

– Вот и славно. На словах передавай ему от меня привет. – Наместник крикнул: – Эй, кто там?

В открывшиеся двери заглянул слуга.

– Перо мне и бумагу, живо!

Когда принесли письменные принадлежности, наместник уселся писать к боярину. Писал долго, старательно, высунув кончик языка, как увлекшийся школьник. Когда перо перестало скрипеть, Демьян посыпал написанное песком, сдул и протянул мне.

Я взглянул на бумагу и едва не рассмеялся. Воевода корпел над писаниной чуть ли не полчаса, а написано было корявым почерком два предложения, причем строчки уползали вниз.

«Иван прими лекоря как угаваревались. Твой старый знакомец воевода Демьян сын Акинфия».

Ошибок было много, но я заставил себя быть серьезным.

– Благодарю, Демьян.

– Мелочь! – Демьян небрежно махнул рукой.

Мы попрощались, причем Демьян взял с меня слово по приезде обязательно его посетить. Не знаю, чего он хотел больше – узнать, как прошло лечение его знакомца, или московские сплетни.

Я отдал домашним распоряжения, оставил кухарке деньги – слуг-то кормить надо, коли взял на службу. Собрал инструменты и, отлично выспавшись, утром выехал в Москву.

Поначалу пустынный тракт по мере приближения к столице становился все оживленнее и шире. Спешил по делам служивый люд, тряслись на повозках крестьяне, везущие в ненасытный город провиант – из-под холстин, укрывающих груз, были видны рыбьи хвосты, свиные ноги, капуста с брюквой и репой. Мчались гонцы, степенно ехали купцы. И над всем трактом стоял шум от множества копыт, криков ямщиков, ржания лошадей, скрипа колес. И пыль – в горле, на зубах, одежде… Все мечтали об одном – боковом ветерке, который снес бы пыль в сторону и позволил дышать полной грудью.

На четвертый день показались посады, а за ними – и луковки и шатры церквей. Добрался!

Следуя объяснениям Демьяна, я ехал по гулкой мостовой среди малых и больших домов, мимо деревянных и каменных церквей с кладбищами. Показались ворота Китай-города, через которые попал в центральную торговую часть столицы. У стен кремля раскинулась огромная площадь. На главном московском торге со множеством рядов лавок, навесов торговали и с возов, и прямо с земли. Объехав скопление людей и повозок, поскакал по оживленным улицам Зарядья, нашел нужную улицу и дом внутри Китай-города. На стук в ворота выглянул слуга, оглядел лениво, но бумагу от Демьяна взял.

Я уже устал ждать ответа на солнцепеке и подумывал, не отъехать ли на постоялый двор, как калитка открылась.