Алекс оставил беспомощную Гретту и присев около печи осторожно поместил в её гудящее жарким пламенем нутро короткий железный прут. Старательно и осторожно действуя кочергой поместил его кончик с небольшой плоской нашлёпкой в самый жар. Пристроил на каменный пол перед печью вынутую из пекла кривую железку, потом и сам замер на теплых досках пола не сводя прищуренных глаз с танцующих в печи языков пламени.

Когда нашлёпка засветилась и стала тёмно-малиновой вновь вооружившись кочергой надёжно прижал торчащий из топки конец короткого прута и плотно, с натягом обмотал его полосой кожи. Насквозь пропитавшее её масло, зашипело охлаждая металл, тяжелый запах от попавших в огонь и сразу же сгоревших капель смешался с запахом подпаленной кожи, ударил в нос. Вынув железку из печки Алекс судорожно обхватил импровизированную рукоять и словно прикипел остановившимся взглядом к светящейся ярко красным маленькой нашлепке на ее торце.

За последние дни он сотни раз вгонял почти такое же горячее клеймо в старую воловью шкуру прежде, чем добился своего. Преодолев слабость отравленного и ослабленного современным комфортом чела выучился ловить глазом нужный цвет свечения раскаленного металла и не морщась от запаха одним точно выверенным движением вгонять тавро в плоть. Безошибочно, чутьём определяя нужную глубину и время. Теперь раскалённое железо оставляло на коже не смазанное пятно непонятного вида, а небольшую, в детскую ладонь, чёткую глубокую гравюру[62]. На заостренном снизу высоком миндалевидном щите в ракурсе три четверти голова волколака с оскаленной пастью и грозно встопорщенным загривком на фоне перекрещенных широких длинных лезвий на толстых коротких древках. Рэй оказавшийся гением в мелкой работе с железом целую седмицу ночами возился в кузне с тавром.

Пятнать раскаленным железом шкуру давно сдохшей животины или прижать малиновый от жара кругляш к живой женской коже… Движения, вроде как, совершенно одинаковые… И результат, в конце концов, почти совпадает… Только частично трансформировавшись Алекс сбил адреналиновую бурю, почти угомонил сердце и всё же шагнул к распятой на лавке одурманенной сильнейшей дозой сонного эликсира жертве.

«Ну вот исчезла дрожь в руках» (c). Чужак словно со стороны наблюдал, как огромная, неуклюжая с виду лапа Зверя, плотно обхватившая обмотанный кожей конец короткого прута перетекает в человеческую руку. Короткий, но глубокий вдох. Кислород заполнил лёгкие, мгновенно прочистил мозг. Мгновенная ожидание, пока металл чуть и раскалённое тавро словно целует к верхнюю часть правой ягодицы чуть ниже пояса. В нос шибает запах горелого мяса, совсем как позавчерашней ночью, в глухом лесу, где прошел генеральный тест на диком подсвинке. В награду отчаянно визжащая прима получила свободу и мгновенно исчезла в кустах. Жалко терять вкусное мясо, но лишние вопросы ни к чему.