Девочка страшно боится не потрафить, она вообще меня побаивается. Мальвина и Карабас Барабас, сцена первая, удаленная из сказки по этическим соображениям. Ну у нас-то не сказка. Как верно заметил мент Казанова: «Здесь вам не Чикаго. У нас пострашней будет.» Ну и не Италия, конечно, хотя иной раз полным Буратиной себя ощущаю.
Девочка страшно боится не потрафить, она вообще меня побаивается. Мальвина и Карабас Барабас, сцена первая, удаленная из сказки по этическим соображениям. Ну у нас-то не сказка. Как верно заметил мент Казанова: «Здесь вам не Чикаго. У нас пострашней будет.» Ну и не Италия, конечно, хотя иной раз полным Буратиной себя ощущаю.
Нет, у меня явный перетрах усугубленный предварительным глубоким недотрахом. Все-все, включаю голову…
Нет, у меня явный перетрах усугубленный предварительным глубоким недотрахом. Все-все, включаю голову…
Боится меня девочка, но самка, она и в Аренге самка, нашла самца, распробовала, оценила… и определила в защитники. Чего там голова маркует, телу пофиг.
Боится меня девочка, но самка, она и в Аренге самка, нашла самца, распробовала, оценила… и определила в защитники. Чего там голова маркует, телу пофиг.
— Брал?
— Брал?
— Брал.
— Брал.
— Понравилось?
— Понравилось?
— Ну…
— Ну…
— Вот и защищай. Твоя теперь.»
— Вот и защищай. Твоя теперь.»
Запал пропал. Прав Карлсон. Это все пустяки, дело житейское…
— Мне только об этих глупостях осталось переживать… Вернемся-ка к нашим коровам.
Странный звук, кухня и заморочки с загоном мгновенно вылетел из головы, а Лизу колыхнул отголосок сладкого ужаса и бесшабашной решимости, что захлестнули ее тогда, в коровнике, где она, стоя на коленях перед грозным Хозяином и Господином, мысленно воззвав к Богине-заступнице, глухо бухнула: «Ты должен…».