Оборотень пытался взять себя в руки, с трудом, но холодок удалось придушить. На Земле двадцать первого века среднестатистический горожанин узрев по зомбоящику бандитские развлечения начинает вопить: «Беспредел!» и бежит проверить задвижку на входной бронедвери. Под её защитой так легко и приятно чувствовать себя добрым да человеколюбивым. А россиянин, несмотря на разочарования последних десятилетий, глубоко в душе ещё и верит, что ангелы со стрёмным названием «нутряные органы», его защитят. Молодняк же, выращенный уже в новых реалиях, на то же самое взирает с тоскливой завистью, да надежду таит примазаться. Бандиты давно уж реальная сила. Не мимикрируют, а обстоятельно и надежно перекрашивают общество под себя становясь его новой элитой.
Всего несколько лет назад новые политологи-идеологи с пеной у рта обличали предшественников в применении старого, как мир, правила — «кто не с нами, тот против нас». Проливали крокодиловы слезы о попрании ценности каждой человеческой личности, да провозглашали «свободу превыше всего». Сегодня же их паства деловито, без криков и размахивания флагами растащила все, до чего смогла дотянуться и, сбившись в концерны да фирмы, банды да бандочки, увлеченно грызётся в полном соответствии с тем же бессмертным правилом. Вот только цели… Предки, те за страну боролись, нынешние же всё больше за собственный карман ратуют, ничего кроме него и видеть не желают.
Алекс здешнее своё прозвище Чужак ещё дома поимел, потому как и там хоть и не чурался приятелей да компаний, но близко не сходился и рассчитывать предпочитал на себя одного. Вынужденно контактировал, играл в чем-то по общим правилам, поскольку иных затаптывали без жалости, но непременно оставался сбоку. Сохранял в душе старые смешные понятия доставшиеся от родителей, от старой жизни, тень которой до сих пор жила в их доме.
Бей первым, коли жить хочешь. Успей раздавить, пока самого не размазали. Прав тот, у кого больше прав. Простейший набор не просто правил для выживания, краткий алгоритм быстрейшего достижения успеха. По крайней мере внизу, ну или на среднем уровне. Иной раз Алекс просто офонаревал. Методы разные, но сколь схожи цели, идеология… «Ужасный век, ужасные сердца!»[66] Ах, Александр Сергеич, Александр Сергеич. Не зависит душа от века. Нутро иных современников Алекса вызывало столь откровенный страх и омерзение, что его личный внутренний Зверь казался милой, домашней зверушкой.