– «Пелена» в работе, – доложил Истомин, дублируя знаками.

Автоматная очередь вздыбила пыль в десяти метрах. Внутри явно забеспокоились, лишившись обзора через камеры, но наши снайперы не дремали, и стрелок в здании получил пулю. В ответ раздались еще выстрелы, однако в проемы не лезли, а палили больше в воздух.

Бойцы знаками доложили о готовности к штурму.

– Эу, ком-мандэр! – прокричали из здания. – Тьи не забыль, чьто тут экспесис, э-э-э… много-много бомба?

Скрябин с Белкиным переглянулись:

– Никак Грэйн дурака включил? Чего это он язык ломает тут?

– Он не знает, что нам известно его настоящее имя. Вот и строит из себя джентльмена, мать его!

– Я предлагаю всем сдаться! – крикнул в ответ Скрябин и повторил по-английски:

– I offer to surrender! And not to aggravate his guilt![10]

– Не сарендэ, а сурендэ, – поправил я федерала.

– Владеешь?

– В совершенстве.

– Учту, – кивнул Скрябин и прокричал в сторону здания:

– Эй, так как?! Я знаю, что среди вас смертников нет, у многих есть семьи, детишки, подумайте о них. Grain, we have received a request for your arrest. The British national office of Interpol is waiting for you. You still have nowhere to go! «Give up![11] – федерал довольно осклабился. – Вот теперь подождем.

– А что, насчет Интерпола правда? – спросил я Скрябина.

– Правда. Через отдел мы получили информацию о том, что Грэйн приедет в Россию. У них там для его задержания оснований, видите ли, не было. Хреново они там, в европах своих работают. По нему и отследили всю цепочку сюда.

– Йа могу подюмать? – крикнул Громин-Грэйн.

– Подумай! Даю пятнадцать минут!

– Есть идея! – прошептал я, схватив Скрябина за рукав.

Последовали жесты для групп захвата, затем федерал посмотрел на меня: