Они пообедали, вздремнули. И в самом деле — хорошо дома!

Потом Любава стала узлы с вещами разбирать, а Никита к Елагину направился — надо было известить о своем приезде да новости московские узнать.

Князь оказался дома и Никите искренне обрадовался:

— Дай обниму, давно не видел тебя!

Потом отстранился, всмотрелся:

— Э, парень, да изменился-то ты как! Годков пять сбросил, ей богу — правду говорю. Ужель так целебная вода подействовала?

— Истинно. И в купели дважды в день был, и пил водицу целебную. А воздух там какой! Не надышишься — не то что в Москве.

— Занятно, — князь задумался.

— Потом распишешь подробно — в каких источниках купался, из каких пил.

— Ох, седина в бороду! Семен Афанасьевич, никак сам туда собрался?

— Нешто я хуже тебя? Ты, почитай, пять годков сбросил, потому как молод, а я, может, и все десять скину.

— Твои слова да Богу в уши! Сейчас там холодно, северá. А летом езжай обязательно. Я даже план тебе нарисую, где какой источник посильнее.

— Сказывал мне государь, что поручение тебе такое дал.

— Я выполнил его — завтра к нему пойду. Что в Москве слыхать? А то я только что с корабля.

— Так чего мы стоим? За стол, за стол! За обедом и поговорим.

За едой, в перерывах, князь рассказал все новости — серьезного не было ничего. Один боярин женился удачно, другому царь дачу пожаловал на ближних землях, да еще посольство английское приезжало.

Новости столичного двора Никиту мало интересовали — ему карьеру при дворе не делать.

Отведав блюд и немного выпив, Елагин попросил:

— Никита, погадал бы ты мне… В прошлые разы куда как удачно получалось!

— А карты есть?