– Нет, спасибо. Мы и так знаем, что он кончается за периметром. За любыми патрулями. Человеческими или механическими.

– Потому что твоя собака попала внутрь.

– Ага.

Хоуп, ждавшей в вестибюле, ТиДжей крикнул:

– ВСЕ ЧИСТО, ДЕВОЧКА. МЫ ВЫХОДИМ!

Я направился к двери и сказал:

– Мне разрешено позвать весь карантин на собрание, или это может сделать только Оуэн?

– Погоди секундочку, для чего тебе нужно собрание?

Я резко остановился у двери в коридор, повернулся лицом к ТиДжею, понизил голос и сказал:

– Ну… посмотреть, кто еще хочет попытаться сбежать из этой долбаной тюрьмы.

– И ты хочешь, чтобы все об этом знали?

– А почему нет?

– Даже красные?

– ТиДжей, я не думаю, что цвет команды что-то значит за этими оградами.

– Я говорю не об этом. Я говорю о том, что ты хочешь вывести из карантина где-то сто пятьдесят пациентов с высокой степенью риска.

– Да ну, остынь. «Высокая степень риска» – так мы говорим о новичках, верно? Все остальные проверены на пауков.

– Оуэн не проверен. И еще много кто. Да, новичков мы проверяем всех, но тьма народа здесь что-то вроде дедов, потому что когда мы предложили проверить всех, Оуэн стал размахивать револьвером.

– Но если они не превратились в монстров до сегодняшнего дня, значит, мы можем быть уверены, что…

– Ты уверен? Мы вообще не знаем, когда Карлос подцепил эту заразу. И девица, которую ты едва не пропустил, она неделю ходила в таком же виде, как ты и я, с паразитом внутри. Она сама сказала. И сколько таких, как она, у нас здесь сидит? Подумай об этом, и сейчас. Если ты выведешь кого-нибудь за эти ворота, ты будешь отвечать за все, что они могут сделать снаружи.

– Но я отвечаю и за то, что будет, если я оставлю здесь неинфицированных людей, и их сожгут, когда военные сбросят сюда ядерную бомбу.