– Плюшевый медвежонок, – сказал я, отвечая за нее.

– Хорошо, – сказал мне Джон. – Мы сделаем все следующим образом. Ты ждешь здесь. Две минуты. Я спускаюсь по лестнице. Если там нас что-то ждет, посмотрим, как оно любит дробь. Потом ты спустишься на лифте, и я тебя там встречу. А если она, э, нападет на тебя, тебе надо продержаться только два этажа. Против малышки.

– Я думаю, – сказала Анна, – что мы должны поехать вместе.

Но Джон уже направился к лестнице. Я перевел дыхание, набрался решимости и шагнул в кабинку лифта, к Анне. Мои пальцы зависли над кнопкой «-2», и я заставил себя досчитать до ста. Приготовился к выстрелам, крикам или чему-то еще такому.

Ничего.

Я нажал на кнопку.

Дверь закрылась.

Анна неподвижно стояла слева от меня, глядя вперед, как и глядят люди, едущие в лифте. Лифт заурчал, и мы поехали вниз, вниз и вниз. Крошечная ручка, теплая и мягкая, схватилась за мою. Я посмотрел на Анну, и она улыбнулась мне.

Нас тряхнуло, и лифт остановился.

Свет погас.

Маленькие пальцы сжали мои. Я ударил по двери и заорал: «ДЖОН! ЭЙ!»

Никакого ответа. Ладонь Анны крепче сжала мою. Сильно. Слишком сильно.

Я ударил кнопки на панели управления. Ничего. Пнул дверь. Попытался вырвать руки из хватки Анны и не сумел.

Ее пальцы изменились. Я почувствовал, что они тают в моей хватке, срастаются, и становятся чем-то вроде змеи или щупальца…

* * *

Вспыхнул свет. Я перевел взгляд на Анну, и она снова была маленькой девочкой с маленькими девичьими ручками.

– Этот свет, – сказала она. – Он что-то делает.

Я смотрел на нее во все глаза, но она была олицетворением невинности. Дверь открылась, и там стоял Джон, направив дробовик мне в лицо.

– Не стреляй, Джон, – сказал я. – Просто, э, не было света. Все чисто?

– Ага.